Византия

«Теперь остается, – писал монах Иоасаф, говоря о себе в третьем лице, – рассказать, что было достигнуто Кантакузином в бытность его императором». Он не скрывал того, что наследство Иоанну VI досталось непростое. Долгие годы гражданской войны превратили «великую империю ромеев в бледную тень былого величия». Она была фактически разорена. Когда в мае 1347 года Кантакузина короновали, диадема у него на голове была украшена не драгоценными камнями, а цветными стеклышками. Настоящую корону и церемониальные одежды регенты отдали венецианцам во время гражданской войны в качестве залога для получения кредита. На пиру гости ели из оловянной и глиняной посуды, потому как золотая и серебряная ушли в том же направлении, что и драгоценные камни. Казна опустела, и пополнить ее было непросто. Таможенных пошлин, которые когда-то приносили огромный доход, стало гораздо меньше, потому что многие из торговых кораблей, приходивших в Золотой Рог, бросали теперь якоря в генуэзской Галате, а не на византийской стороне, и платили пошлины там. Утрата Малой Азии означала, что увеличить доход можно было, только обложив еще более тяжкими налогами жителей остальных территорий – Фракии, Македонии и Пелопоннеса. Кантакузин попытался облегчить это бремя, введя налог на предметы роскоши, такие как вино, и решил проблему венецианского кредита, просто прекратив платежи, так что отданные в залог драгоценности так никогда и не вернулись в Византию, но ничто из этого не могло исправить тяжелую финансовую ситуацию.

И словно этого было недостаточно, через несколько месяцев после победы Кантакузина Константинополь поразило новое бедствие, «черная смерть». Эпидемия чумы началась в Центральной Азии, а летом 1347 года болезнь привезли в Константинополь на кораблях генуэзцев из Крыма. Она поразила многих и остановила всякую торговую и политическую деятельность, так как люди избегали друг друга, боясь заразы. Эпидемия свирепствовала целый год, и среди тысяч ее жертв был и младший сын Кантакузина, 13-летний Андроник. «Каждый день мы везем своих друзей хоронить, – писал один из выживших. – С каждым днем великий город пустеет, а могил становится все больше». Однако в Константинополе с его широкими улицами и открытыми пространствами ситуация была все-таки лучше, чем в многолюдных городах Западной Европы, куда эпидемия пришла на следующий год.

Вероятно потому, что Кантакузин осознавал, насколько разрушительна оказалась гражданская война и ее последствия, условия мира, которые он предложил, оказались на редкость миролюбивыми. Он не стал преследовать тех, кто выступал против него, и молодого Иоанна Палеолога не постигла судьба Иоанна IV Ласкариса. Вместо этого было решено, что он женится на дочери Кантакузина Елене и будет править совместно с тестем. Десять лет верховная власть должна была принадлежать Иоанну VI, но затем оба императора получали равные права. Кроме того, Иоанн V наследовал престол в случае смерти тестя. Поначалу это довольно необычное соглашение, казалось, работало, и многие люди надеялись, что восшествие на престол Кантакузина станет началом очередного возрождения, как при Андронике III. И действительно, в середине правления Кантакузина стало казаться, что Византия идет на поправку. Хотя границы империи сжались, но Кантакузин делал все от него зависящее, чтобы территории, еще остававшиеся в составе империи, процветали. Следуя прецеденту, созданному Андроником II, он назначил членов императорской семьи полунезависимыми правителями, или деспотами. Своего младшего сына Мануила Кантакузин отправил на Пелопоннес, и под его властью в провинции воцарились относительный мир и спокойствие. Главный город Пелопоннеса Мистра, с его неприступной крепостью, начал расти и процветать. Фессалоники были поручены зятю Кантакузина Иоанну V и его матери Анне Савойской, и в их правление город вполне благоденствовал, а заодно таким образом удалось удалить их из Константинополя.