Византийская империя

В Никее возрождение началось с активного изучения греческих текстов, несмотря на то что, по мнению ученых эпохи Палеологов, культуру предшествующих веков отличала относительная скудость. Появился ряд выдающихся ученых. Они с энтузиазмом искали античные тексты, переписывали их, дополняя комментариями и используя в качестве материалов для преподавания. Некоторые из них были благородного происхождения и жили на собственные средства, другие полагались на покровительство императора и членов элиты. Большинство ученых жили в Константинополе, однако Фессалоники отличала не менее насыщенная культурная жизнь. Эти интеллектуалы поддерживали личные связи, а также были объединены кругом учеников и последователей и читали (а часто и комментировали) работы друг друга. Они зачастую встречались на театральных действах, в том числе в императорских и аристократических литературных салонах. Там организовывались чтения выдающихся с точки зрения ораторского искусства литературных трудов, написанных на безупречном греческом (а точнее, на аттическом его диалекте, который после периода заката теперь вновь переживал эпоху расцвета, продолжавшуюся по крайней мере до второй половины XIII в.). Именно там можно было заработать или разрушить репутацию, именно там возникали многообещающие карьерные перспективы при дворе.

И сами литературные труды, и манера их исполнения долгое время воспринимались как некая форма бегства от реальности, присущего грамотеям, запершимся в башне из слоновой кости и нашедшим душевный приют в славе героев былых времен, а также в лингвистическом и стилистическом маньеризме. Сегодня это мнение оспаривают, а ученых мужей считают активистами, которые с помощью своих работ отстаивали важность светского образования. Это была своего рода лебединая песнь, потому что события складывались отнюдь не в пользу тех, кто жаждал достичь интеллектуальных высот.

Рукопись, содержащая труды Гиппократа, заказанная в 1330-х гг. Алексеем Апокавком, который изображен здесь в костюме великого дуки, командующего императорским флотом

Некоторые из них были не чужды делам политики. Фома Магистр (ок. первой половины XIV в.), к примеру, в комментариях к произведению Эсхила «Персы» делился беспокойством, которое доставляли его родным Фессалоникам турки. Кроме того, он написал ряд ораторских речей, которые говорят о сильном гражданском чувстве автора, а также выражал тревогу по поводу таких приземленных вопросов, как конфискация земель.

Из всех литературных мужей того времени, пожалуй, наиболее известен Максим Плануд (ок. 1260–1300). Он жил в Константинополе и пользовался репутацией популярного преподавателя, а некоторые из его учеников в дальнейшем продолжили его дело, хотя и не могли сравниться с ним по масштабам созданных трудов. Сложно найти область знаний, которую он не затронул: его интересовало все – от географии Птолемея (он вновь открыл и популяризировал его труды) до математики, риторики, грамматики и поэзии. Одним из величайших достижений Плануда стал первый со времен поздней Античности перевод латинских текстов (философских, теологических, поэтических). Знания о Западе расширялись, и теперь уже невозможно было просто списать со счетов достижения западных христианских авторов как варварские или не имеющие никакого значения для жизни византийцев, как обыкновенно поступали в прежние эпохи, для которых была характерна большая самоуверенность. Эти знания охватывали и политические тенденции, характерные для североитальянских республик. Такие люди, как Иоанн Кантакузин и Феодор Метохит, изучали организацию управления в Венеции и Генуе лишь для того, чтобы выразить свое крайнее неодобрение и недовольство.

8. На пути к закату (1341–1453)

Вскоре после смерти Андроника III Палеолога в 1341 г. началась борьба за власть. На трон претендовали два лагеря. Первый возглавил Иоанн Кантакузин – верный друг и соратник умершего императора и сторонник его политического курса. Кантакузин рассчитывал стать регентом при юном наследнике, о чем Андроник III говорил еще в 1330 г., когда полагал, что умирает. Оппозицию Кантакузину составили вдовствующая императрица Анна Савойская, патриарх Иоанн XIV Калека и, к всеобщему изумлению, месазон (высший сановник) императора Алексей Апокавк, который карьерой и состоянием был обязан покровительству Кантакузина. Представители второго лагеря вряд ли имели четкую политическую программу на период регентства. Вероятно, ими руководило лишь стремление сохранить и расширить свое могущество, одновременно отстранив от власти пользовавшегося авторитетом Кантакузина. Быть может, им не давал покоя тревожный пример Михаила VIII, расправившегося с наследником никейского престола Иоанном IV.