Византийские легенды

Однажды некие жители Эмесы пришли в святой град праздновать пасху. Один из них направился к святому Иордану помолиться и обходил пещеры, оделяя отцов дарами. По устроению божию случилось, что этому страннику встретился в пустыне авва Иоанн, брат аввы Симеона. Когда странник увидел Иоанна, он пал на землю и попросил пустынника помолиться за него. Авва Иоанн говорит ему: «Откуда ты?». Тот говорит: «Из Эмесы, отец». Тогда Иоанн ответил ему: «Зачем же ты, живя в одном городе с аввой Симеоном, кого зовут юродивым, обращаешься ко мне, ничтожному? Ведь я, как и весь свет, живу его молитвами». Авва Иоанн повел странника в пещеру свою и богато угостил его, ибо по милости божией у него все было. Ведь в засушливой пустыне той разве найдешь пшеничные хлебы, жареную рыбу, отменное вино и красивые кувшины? Когда они досыта поели, Иоанн дает ему три жареные рыбы — они тоже были дарованы святому богом — и говорит: «Дай это юродивому и скажи ему от меня: „Ради бога молись за брата своего Иоанна"». И вот господь дал свидетельство истины — когда странник вернулся в Эмесу, у городских ворот встречается ему авва Симеон и говорит: «Как дела, несмысленный? Как живет другой такой же несмысленный, авва Иоанн? Надеюсь, ты не съел даров, которые он послал с тобой? Право, право, если съел все три, они лягут у тебя комом в желудке». Странник был поражен, услышав все то, что сам собирался ему сказать. Юродивый тотчас привел его в убежище свое, и, как уверял странник: «Он поставил передо мной все то же, что авва Иоанн», даже точь-в-точь такой же величины кувшин, который он видел в пещере Иоанна. «И когда мы поели, я отдал посланных ему рыб и пошел в дом свой, и не решался что-нибудь рассказать о Симеоне, ибо все думали, что он — не в своем уме».　

Выше мы упомянули, что Симеон явил чудо тому боголюбивому мужу, который поведал нам о жизни его. А чудо это таково. Несколько злодеев совершили убийство и через окно подбросили труп в дом упомянутого того боголюбивого мужа. Поднялось немалое смятение, о случившемся донесли властям, и почтенный Иоанн был приговорен к повешению. Идя на казнь, Иоанн говорил себе только одно: «Боже юродивого, помоги мне, боже юродивого, не оставь меня в час сей». Господь хотел спасти его от такого оговора, и вот является некто и говорит авве Симеону: «Смиренный, тот друг твой, почтенный Иоанн, будет повешен, и, право, если он погибнет, ты умрешь с голоду, ибо никто так не заботится о тебе, как он». Пришедший рассказал Симеону и то, как Иоанна сумели запутать в убийстве. Авва Симеон, по обыкновению показав себя безумным, отпустил этого человека и удалился в потаенное место, где он всегда молился и которого никто не знал, кроме друга его, боголюбивого Иоанна, и, преклонив колени, просил бога избавить раба своего от столь страшной опасности. И, когда ведшие Иоанна на казнь пришли туда, где им надлежало сколотить ему виселицу, — вот поспешают всадники и требуют освобождения Иоанна, так как найдены настоящие убийцы. Когда его освободили, Иоанн тотчас направился в место то, где, он знал, всегда молился авва Симеон, и, издали увидев его с воздетыми к небу руками, содрогнулся, ибо, по клятвенному заверению Иоанна, от святого в небо поднимались сгустки огня, «а вокруг него была как бы пещь пылающая, а он стоял посредине, так что я не дерзнул к нему приблизиться, пока не свершит молитву свою. И, оборотившись, он узрел меня и тотчас говорит мне: „Что случилось, диакон? Во имя Иисуса, во имя Иисуса, едва ты не испил до дна. Теперь помолись. Это испытание послано тебе за то, что вчера пришло к тебе двое нищих, а ты, хотя и имел, что им подать, прогнал их. А не твое ведь, брат мой, то, что ты подаешь. Разве не веришь сказавшему, что «получите во сто крат в веке сем, в грядущем же жизнь вечную?».[194] Если веришь, подай, а, коли не подаешь, значит, не веришь господу"». Таковы были слова юродивого, вернее премудрого святого! Ведь перед этим почтенным Иоанном, когда они оставались вдвоем с глазу на глаз, Симеон никогда не показывал себя юродивым, но говорил с ним так разумно и с таким смирением что изо рта его часто исходило благоухание; как уверял этот почтенный Иоанн: «Я не мог поверить, что это тот, кто недавно казался юродивым».