Византийские церкви и памятники Константинополя

Известно, что это последнее изображение символически прообразует собою рай в общем смысле этого слова, и что оно почти неизменно сопровождает позднейшие изображения Страшного Суда. Спрашивается, почему, однако, на левом люнете отделения мы встречаем второе изображение рая и притом совершенно в ином переводе? А именно в этом люнете посреди сцены представлена (табл. 45) райская дверь затворенная, с нарисованным на ней четырекрылым Херувимом; к двери подходит в радостном стремлении группа Апостолов и вторая Святителей (в крещатых фелонях). Справа от двери виден сад райский, и в нем около двери стоящий благоразумный разбойник; он держит большой крест (не символический) и указывает на группу слева. В этой группе видны теперь только два архангела по сторонам большого трона, но фигура Богородицы, долженствующая здесь быть, почти совсем разрушена. Очевидно, именно эта фреска и дает нам истинное изображение рая, как послесловие Второго Пришествия: это есть рай небесный, уготованный верующим, открывшийся прежде всех для доброго разбойника; он откроется и для праведников после Страшного Суда, – вот на чем настаивает эпическое изложение фрески, всегда представляющей группы праведных перед дверью. Но если живопись текстуально изложила здесь слова Писания, то, с другой стороны она удержала и прежнее символическое изображение Рая в виде лона Авраамова. Таким образом, получилось два изображения: апокалипсической жены райской или Богородицы в саду и Авраама с душами, и возникали соответственно толкования первого, как рая грядущего и второго, как «Лимба праведных», о чем мы будем иметь случай говорить в своем месте. Однако, пользуемся случаем, чтобы обратить внимание исследователей средневекового богословия и искусства на текст известной рукописи «Зерцала человеческого спасения» с миниатюрами XIV столетия: перед Сошествием в ад Христа (предварительно идут сцены Положения в гроб и пр.) изображаются пояса ада, и на первом поясе изображен Авраам с дужами, а на поясе надпись: iste est infernus sanctorum qui dicitur lymbus vel Sinus Abrahue.

Угол придела перед абсидою на южной стороне представляет сцену приветствия Христа Марфою и Мариею перед их домом: очевидно, что в противоположном углу находилось некогда Воскрешение Лазаря (Ин. гл. XI).

В люнете насупротив изображено Положение в гроб: Иосиф и Никодим несут плащаницу. В самой же абсиде было представлено Воскресение Христово в виде Сошествия в ад, но теперь сохранилось только в слабых очерках немногое: фигура Христа на половину в миндалевидном ореоле и нимбе и справа от него Адам. По кайме свода слабые следы изображения Спасителя в славе. Наконец, в особой нише на южной стороне находятся изображения протостратора и дукены с двумя их дочерями: фигуры представлены в натуральную величину, и судя по некоторым лучше сохранившимся – особенно лицу девицы красивого типа – были близкими портретами; все фигуры стоят лицом, приложив левую руку в груди и подняв молитвенно правую. Нижняя часть стен расписана была вся изображениями различных святых, также архангелов; тоны фресок приближаются здесь к позднейшему колориту иконописи по желтовато – оливковому телу; рисунок, видимо, слабеет, особенно, вследствие увеличения прежних типов миниатюры; моделировка еще сохранилась для лиц, хотя самые фигуры лишены рельефа. Между святыми можно узнать по надписям: Феодора Тирона, обнажающего меч, св. Мину с копьем и щитом, Гурия и Самона в костюмах вельмож, с крестами, и вновь св. воина Меркурия (?) с копьем; этот ряд патронов войсковых заканчивается двумя архангелами.