Византийские церкви и памятники Константинополя

Наиболее замечательною постройкой из всех была, наконец, так наз. Новая Базилика[116], (éh Néea) построенная на юго – восточной стороне дворца, ниже его атриума или дворов (kat \autèav tèav basileéiuv a\ulèav), во имя Спасителя, Архангела Михаила и Илии, а также Богородицы и Николая Чудотворца. Так как церковь эта, благодаря сохранившемуся описанию ее в слове патриарха Фотия, имеет особое значение для истории византийской мозаики, то мы воспользуемся сперва теми данными в тексте Фотия и Константина Порфирородного, которые касаются архитектуры. Восхваляя красоту и пышное убранство здания мраморами, мозаиками, золотом, серебром и жемчугом, автор дважды к нему возвращается. Из всего материала, им данного, для нас, однако же важны лишь два факта: 1) храм был пятикупольный ($orofov \ek pente sumplhpoéumenov |huisfairéiwn), и купола снаружи были медные позолоченные, а внутри покрыты мозаическими изображениями по золотому полю; и 2) церковь имела западный фасад; перед ним обширный двор, замкнутый высокими портиками (пропилеями – p|liakéa на лицевой стороне, большого размера) и украшенный двумя большими фонтанами (фиалами): один из египетского камня (гранита) с драконами вокруг, другой из сагарийского мрамора, украшенный по венцу чаши бронзовыми фигурами петухов, козлов и баранов, льющих воду в бассейн. Согласно неизменному обычаю, атриум этот был, конечно, четыреугольный, не полукруглый, как его, по берниневской колоннаде св. Петра в Риме, реставрирует Лабарт. Однако, вместо прежнего, хотя обширного, но простого двора, атриум дворцовой церкви сам был богатым и пестрым зданием. Очевидно, это был первый тип позднейших монастырских дворов Южной Италии, с их колоннадами из витых, убранных мозаикою колонок. Еще сильнее возгласы ритора, изображающего изумление зрителя, когда он войдет внутрь храма. Внутренность церкви всюду покрыта золотом и серебром, в мозаике, чеканных иконах, украшенных капителях и карнизах. Подобно Софии, престол был устроен из материалов более драгоценных, чем само золото – т. е. из эмалей. Самый пол был из разноцветных плит со связью из чеканного серебра, покрытого искусно чернью (met \egkaéusewv) и представлял животных и геометрические фигуры (scéhmata); стены обложены серебром с коймами и рисунками из золота, драгоценных камней и жемчуга (dihnqisméenon crus%y и пр.). Иконостасная балюстрада (kikléiv), отделяющая алтарь, содержала неслыханные богатства: колонки и вазы здесь были из массивного серебра, архитрав же (|h dèe ta%iv kefaléisi \epekeiméenh dokéov) из массивного золота с рассыпанными по нем богатствами Индии (камнями). По архитраву во многих местах изображен Богочеловек эмалью по золоту (metèa cumeéusewv – откуда финифть). Какие же драгоценности искусств и святыни сохранялись в самом алтаре, Константин отказывается рассказать, находя, что и месту этому приличнее молчание.

Из представленного перечня видно также особое почитание Илии Пророка, внесенное императором в столицу. Факты его биографии, как ни анекдотичны они сами по себе, указывают, во – первых, что Василий усвоил себе этот особливый культ Пророка в Адрианополе или даже вообще на Балканском полуострове, т. е. по – тогдашнему, среди славян. Во – вторых, почитание Илии в IX и X столетии, как бы оно ни было связано с частными обстоятельствами жизни императора, выступало здесь общенародным и вместе с тем явно двоеверным. Раннее поклонение великому Пророку в гротах горы Хорива и Кармела, если и не слилось, действительно, с культом Ваала, как то решаются утверждать[117], все же расширилось стихийными, мифологическими чертами: отсюда установился в Византии обычай строить во имя Пророка церкви купольные и непременно на горе или возвышенности, каковы и были церкви Палестины[118], Византии и Запада[119].