Византийские церкви и памятники Константинополя

С этой точки зрения и памятники Константинополя составят не одну лишь местную школу, но и известную эпоху в развитии новогреческой архитектуры. В самый ранний период, при Константине зодчие столицы должны были применить стиль, выработавшийся на христианском Востоке, и именно в Палестине, и мы можем подтвердить это примером двух церквей, построенных по образцу храма Гроба Господня в Иерусалиме. Образцы колоссальных базилик с широкими коробовыми сводами могли быть взяты из Малой Азии, а также и Сирии. За отсутствием памятников в других местностях (за немногими исключениями), архитектура этого периода и до Юстиниана должна там же и изучаться. Напротив того, все движение храмовой архитектуры в VI – VII столетиях принадлежит Константинополю и Солуни. Именно этою прогрессивною связью христианской храмовой архитектуры объясняется нам и роль второстепенных или подчиненных местностей: древние базилики Херсонеса (V – X стол.) имели своими образцами постройки Малой Азии; архитектура христианский Грузии в древнейшую эпоху должна была вести свое начало оттуда же, тогда как в эпоху процветания грузинского царства (X – XIV вв.) пользовалась образцами Трапезунда. а храмы последнего вовремя Трапезонтской Империи строились по оригиналам Солуни. Храмы Афин ближе к солунской архитектуре, чем к константинопольской, и также из Солуни вышли строители древнейших афонских монастырей и пр. и пр.

Церковная архитектура Константинополя была в течении тысячелетия основным образцом не только для стран Востока и православных вообще, но и для Запада. Известный Зальценберг в предисловии к своему сочинению «о памятниках К – поля» выражается так: «перестройка его Константином послужила основанием созданию христианского искусства на Востоке». И никак не в одной Равенне приходится искать первых оригиналов византийской архитектуры, раз, что в самой Византии уцелело, кроме св. Софии, ей современные церкви: Сергия и Вакха. Ирины, и одна из древнейших базилик V стол. Имброхор джами – предполагаемый Студийский монастырь. Весьма важно, поэтому, исследовать, не осталось ли еще что-либо от лучшего времени Византии, и принадлежат ли церкви Вефа джами (Федора Тирона?) и монастырь Валента к этой древнейшей эпохе. Но, затем, мы имеем – и со временем число это должно возрасти – целый ряд церквей от эпохи вторичного процветания искусств в Византии со времен Македонской династии и в особенности от эпохи Комненов. Их интерес не в одной памяти об исторических событиях, с ними связанных, императорах и патрициях, их построивших, в них живших и погребенных. Еще более, это памятники важнейшего движения церковного и бытового в древней Византии, в именно они послужили образцами для церквей Киева, Новгорода и Владимира.

Церквей в Константинополе было также много, как в Риме: Вениамин Тудела насчитывал, по словам других, столько же, как дней в году: Альберик в 1202 году полагал, что их было до 500. Дюканж пересчитывает в своем каталоге 212 церквей и 158 монастырей, очевидно, как городских так и подгородних, и на большом расстоянии от города. Паспати из актов патриархата прибавляет еще 5 церквей и 17 монастырей. Но как многие из этих церквей и монастырей или меняли имена своих патронов или зачастую имели их по нескольку, и потому в актах и хрониках эти имена умножают число против действительности, то не будет большою ошибкой положить число всех и за все время существовании Византии в 350. И то между ними было много мелких часовен и пр., как и нынче в мусульманском Стамбуле[5]. Большинство частных молелен, однако же, хотя и переходили с течением времени в публичное достояние, даже делались иногда монастырями, упорно удерживало имя основателей, строителей и потому могут быть угадываемы. Весьма возможно, поэтому, что имена эти могут руководить нас при отличии больших общественных церквей от домовых. Что обычай иметь домовые церкви у константинопольских вельмож и патрициев должен был рано начаться, доказательство представляют дворцовые церкви: от Императоров обычай переходил к придворным. Мы не встречаем, однако, нигде указаний на церкви в домах людей среднего класса, а только исключительно высшего.

Тот же Паспати совершенно верно указывает, что большинство этих церквей не существовало одновременно, иные построены лишь тогда, когда другие уже разрушились. Частые пожары и несколько землетрясений меняли византийскую столицу не раз. Разрушению особенно способствовало то, что купольные церкви зачастую имели деревянные купола, а базилики – деревянную крышу. Прибавим, что и пожары бывали столь сильны, что известны случаи, когда растопленный свинец тек рекою в море, как напр. рассказывается о сожжении монастыря при Кон. Копрониме. Далее, в последние времена Византии число церквей значительно умалилось, и то варварское, хотя вынужденное употребление древних построек на кладку стен, о котором свидетельствуют нам многие части приморских стен, поправлявшихся наскоро при Константине Дракозе, постигало не одни портики и дворцы.