Византийское миссионерство

Из ромейских государств, образовавшихся на византийских землях после 1204 г., свою миссионерскую работу вел, вопервых, Эпирский деспотат. Митрополит Навпактский Иоанн Апокавк в похвале эпирскому деспоту Феодору ок. 1215 г. пишет: «Завоевав западные области… ты вернул их к прежнему христианскому образу жизни и состоянию, очистил бесчисленные множества латинян и скифов, многие епископии и святые обители освободив от латинской и скифской нечести»[867]. В энкомии эпирскому правителю Иоанну Дуке, составленном в 1250—1254 гг., Феодор Дука заявляет: «Ты даешь одним [варварам] божественную купель, словно второй, новый и носящий другое имя вестник благодати, новый Павел, уста Христовы, а других отрываешь от персидского поклонения огню и очищаешь от мерзкой грязи божественным духовным огнем»[868]. Речь идет об обращении каких‑то куманов. О том же эпизоде вспоминает, уже в эпитафии тому же Иоанну Дуке, Георгий дкрополит: «В чем великое чудо, сотворенное Ноем? Не в спасении ли ковчега от всемирного потопа? А разве его [Иоаннов] ковчег — вся ромейская земля — не больше и не славнее? Она спасена от вселенского, все увлекающего за собой прилива, она во множестве вызволила из бед чистых животных и благородных своих детей. Но мало этого — она присоединила к чистым еще и толпы нечистых, вытащив их из плотского потопления, а важнее того — спасши от [потопления] духовного. Разве не видите вы неисчислимое множество скифов? Иоанн освободил их от неотвратимой угрозы со стороны врагов и очистил в купели крещения от душевной скверны. И теперь они, являвшиеся раньше волками, суть овцы Христовы, предводимые первым пастухом и архипастырем Христом на место, полное травы и спасения. [Стали они] псами, которые во время передвижений лают, защищая господское наследие и даже малую его часть. Разве это не достойно [называться] чудом? Разве не похоже на те Моисеевы знамения и дивеса, коими прославляется Бог?»[869].

Какая‑то миссионерская деятельность шла и в другом греческом государстве, образовавшемся на развалинах Византии— Никейской империи. В 1222 г. никейский патриарх Мануил I писал: «Отовсюду [в Никею приходят] посланцы как северные (προσάρκτιοι), так и гиперборейские (υπερβόρεοι) и даже те, кто живут на востоке (άνίσχοντα ήλιον), прося и получая благородных и законных архиереев»[870]. Представитель эпирской церкви Георгий Вардан обращался к никейскому патриарху Герману II в 1228 г.: «Сеятель, ты вышел сеять семя истины. Ты разбрасываешь доброе семя: одно [упало] на изобилующий чудищами Понт, который сжимает в своих влажных объятиях многосемянность (πανσπερμίαν) тавроскифов, другое На крутые скалы, которые составляют высокие Араратские горы; дополнительный сев (έπισπορίαν) ты устраиваешь среди Мрачных гипербореев, населяющих ранее недоступные и невозделанные [земли] (τοίς ζοφεροίς Ύπερβορέοις αβατα καί ανήροτα τό πρό του έπινεμομένοις) и испытывающих сильный голод по тому чтобы послушать слово Господне»[871]. Но видимо, в обоих цитированных документах речь шла об окормлении уже существующих церквей, а не создании новых (ср. с. 252). В панегирике никейскому императору Феодору II Никифор Влеммид хвалит его за постройку монастыря Сосандр, в котором, по–видимому, велась какая‑то работа по обращению мусульман[872]. Впрочем, текст слишком темен, чтобы делать скольконибудь конкретные выводы: «О василевс, Авраам, отец народов, в слово [Божье] веруют бессчетные множества верных скифов (οί πιστοί Σκύθαι), которых твое отеческое [попечение] вывело с востока на свет солнца. Об этом свидетельствуют вместе с [детьми] Агари те, кто вновь родился у Сарры при твоем отцовстве (συμμαρτυρουσι τοις νΑγαρ δσοι πάλιν Σάρρας φανέντες υπό σοί πατρί τόκοι)»[873]. Православие было хорошо известно малоазийским правителям. При этом неудивительно, что варвары воспринимали «имперскую», триумфальную сторону византийской идеологии. Вот как Пахимер объясняет причины обращения Хан Газана Тохарского: «Он все более обращал свои помыслы на Александра, победителя Дария, и полюбил его деяния превыше всего остального. Через них он и сам стремился достичь того же и восхотел сподобиться славы за какиенибудь военные подвиги. Поэтому он в войнах использовал… ивиров, которые обладали огромным мужеством и от природы, и еще более из‑за чистой и безупречной христианской веры. По этой причине он, познав крест, являющийся победным христианским трофеем (σταυρόν μαθών τό των Χριστιανών τρόπαιον δν), использовал этих бойцов в войнах в качестве арьергарда»[874].

2