Визионер

– Понятно. Ну что же, как начальник Убойного отдела, не возражаю против присутствия сержанта Карася в архиве для оказания помощи. Но вам придётся его убедить в срочности и необходимости этой работы.

– В-виноват. Н-не понял… – Стажёр из-за волнения начал заикаться.

– Сержант Карась, как видите, изволит почивать. – Митя указал на коврик, где, свернувшись клубком, спал кот. – Если уговорите его проснуться ради ловли мышей, я не против.

– А… О… – На лице Валерьянова пронеслась широкая гамма эмоций. Он снова густо покраснел, теперь включая и оттопыренные уши.

Горбунов за столом уже не смеялся, а хрюкал.

Стажёр между тем собрал остатки самообладания, присел перед котом, почесал того за ухом и сообщил:

– Просыпайтесь, сержант Карась. Есть важное дело.

Кот открыл глаза, лениво потянулся и неторопливо зашагал к выходу, сопровождаемый Валерьяновым.

– Ишь. Скотина усатая, а понимает. – Горбунов, наконец, успокоился и вытер глаза.

– Вот ты смеёшься, а меня Дудыкин в первый день знаешь куда отправил? Оборудовать в хранилище место для глухарей[48]!

– А-ха-ха! Ох, умеет шельма пошутить! А ты что?

– Ну как что? Бросился сетку и зерно покупать. Вовремя остановили.

– Ой, не могу больше, икать сейчас начну…

К моменту, когда в кабинете появился аукционный эксперт, улыбаться продолжала только «Купчиха», установленная на мольберте.

– Зельдес, – представился специалист, протянув для пожатия сухую ладонь с узловатыми пальцами. Глаза оценщика щурились за толстыми стёклами в роговой оправе, большой горбатый нос резко выдавался вперёд, намертво удерживая очки на переносице.

– Вам, наверное, понадобится отдельное помещение и достаточно времени, чтобы изучить полотно? – поинтересовался Митя.

– Здесь. Одна минута.

– Так быстро?

Зельдес вместо ответа достал из кармана небольшую коробочку, обошёл мольберт сзади, открыл крышку и вытащил светящуюся голубую сферу размером с грецкий орех. Поводил сферой в левом нижнем углу картины и молча спрятал обратно в коробку. Потом повернулся к сыщику и произнёс одно слово:

– Подделка.

– Вот так сразу? Что вы сделали? Вы же смотрели с изнанки! Может, стоит взглянуть и с лицевой стороны?

– Нет нужды. Фальшивка.

«А он чертовски немногословен», – отметил Митя.

– Объяснитесь, будьте любезны. Как вы определили? Что за сфера у вас?

– Артефакт. Водный. Личный. Ставлю знак. Вода. Из храма Тифии. Слёзы. Реагирует, если символ есть. Тут нет.

Зельдес выдавал одно слово за другим, как будто каждое из них доставляло ему невыразимые мучения.

– А… Кажется, я понял. Вы проверяете картины и оставляете на них незаметный водяной знак. Артефакт его как-то подсвечивает, да? На «Купчихе» вы его тоже оставили, но здесь вашей «подписи» нет, значит, полотно фальшивое. Всё верно?

– Именно.

– Потрясающе. Об этом знает кто-то ещё?

– Секрет.

– Понял. Я не раскрою ваш метод, но попрошу сделать письменное свидетельство о фальсификации.

– Бумагу. Перо.

Эксперт стремительно набросал документ и витиевато расписался. Письмо явно давалось ему легче, чем устная речь.

Уходя, Зельдес бросил последний взгляд на картину, замер и вдруг подскочил к ней вплотную, чуть не уткнувшись носом в холст.

– А, – сказал он.

– Что «а»?

– Буква. Лишняя. Скатерть.

Митя присмотрелся. В складках скатерти просматривалась невнятная надпись. Разобрать можно было лишь отдельные буквы. Заглавная «А» читалась очень неплохо.

– Уверены?

– Лишняя. Автограф.

– Полагаете, автор не удержался от соблазна и оставил подпись?

– Тщеславие.

Вот оно, слабое место любого художника – боязнь остаться неизвестным. Но какое же орлиное зрение у этого молчуна Зельдеса!

* * *

– Софья, ты целый день что-то пишешь. Неужели любовный роман?

– Я пишу письмо, мама́.

– Ну надо же. Видимо, вы очень долго не общались с адресатом, раз у тебя накопилось столько новостей. Ты не могла бы прерваться на минутку? Нам нужно поговорить.

«Ох, не к добру такое начало», – подумала Соня, но отчёт для Мити всё-таки отложила.

– Конечно.

– Мы скоро вернёмся домой. Надо бы нам с тобой посмотреть расписание балов и приёмов до конца года, определить приоритетные визиты, заказать новый гардероб…

– Мама́, зачем это всё?

– Ну как зачем? Милая, тебе восемнадцать, пора уже активнее выезжать в свет и определяться с выбором…

– Супруга?

– Разумеется. Пока ты училась, я старалась не нарушать твой график. Но теперь, когда гимназия окончена, можно всерьёз заняться поиском подходящей кандидатуры.

– Вы с папа́ полагаете, что гимназии достаточно?

– Конечно. Ты освоила языки, танцы, светские манеры и основы домоводства. Точные науки, конечно, тоже пригодятся, когда будешь вести домашнее хозяйство. Но в целом для барышни твоего статуса этого вполне довольно.

– Прошу прощения, мама́, но у меня другие планы.

– Позволь узнать, какие?

– Я собираюсь пойти в Императорский университет, на курсы журналистики.

– Что ты придумала? Зачем тебе это?

– Мне нравится общаться с людьми, узнавать истории. Хочу научиться их рассказывать.