Визионер

– Вы ненадёжный свидетель. Барышня, потерявшая память и как по волшебству вернувшая её обратно. Какие-то похитители, жуткая кладовая, тайный шифр… Звучит как сценарий для голливудской кинокартины или сюжет дешёвого дамского романа. Не хватает только героя, который должен был прийти на помощь и спасти прекрасную героиню.

– Вы считаете, что я всё это выдумала?

– Полагаю, у вас честолюбивые устремления и много свободного времени. Решили поиграть в детектива, возжелали славы, причастности к громкому делу. Или… А-а… Я, кажется, понял! Хотели произвести впечатление на Самарина? Ну да, это же очевидно. Он молод, хорош собой, перспективен. Правда, сейчас немного калека, но…

– Да как вы смеете! – Соня почувствовала, что щёки заливаются краской.

Жилкин понимающе усмехнулся:

– Значит, угадал. Что ж, не могу винить вас за это. Вы тоже молоды и полны фантазий. Но будьте любезны, реализуйте свои матримониальные желания вне сыскной полиции. А нам позвольте заниматься своей работой. Каждый должен делать своё дело. Дилетантские практики на государственной службе недопустимы.

– Вы!.. Вы! – Соня вскочила с кресла, не найдя приличных слов, чтобы ответить.

– Пропуск не забудьте, барышня. Иначе не выпустят.

Жилкин звучно хлопнул печатью на листке и протянул Соне. Она выхватила бумагу и бросилась из кабинета.

К выходу её провожал Мишка.

– Плохо прошло, да? – спросил он, увидев полыхающие Сонины щёки и закушенную губу.

– Чудовищно! Он мне не поверил. Ужасный человек.

– А мы с ним каждый день работаем…

– Ну ты-то мне веришь?

– Я верю. И Семён, и Лев, но… – Мишка вздохнул. – Теперь всё по-другому, Соня. Никакой самостоятельности. На каждую инициативу надо бумажку писать и заверить кучей подписей и печатей. Этот Жилкин все ниточки держит.

– Без Мити всё не так. Ты у него был? Как он себя чувствует?

– Нас тоже в больницу не пускают. Но врач говорит, он идёт на поправку и скоро должен выйти.

– Скорей бы.

– Он вернётся – и всё будет по-прежнему, вот увидишь.

– Надеюсь.

Соня вышла на улицу, и ветер бросил ей в лицо горсть колючих снежинок. Вот и зима намекает, что скоро придёт её время. Что ж, если столичный следователь Жилкин не хочет ей верить, придётся спросить напрямую у этих двоих: «Месье Франк и Анисим Самокрасов, почему вы хотели меня убить? И почему не довели дело до конца?»

Глава 28, в которой звучат два откровенных признания

Полковник Владислав Юрьевич Жилкин не понравился Мите сразу. Не пришлось ему по душе ни замаскированное под обходительность высокомерие, ни мнимая непринуждённость речи, ни раздражающе ровная ниточка пробора на приглаженных волосах.

Но дело теперь у Жилкина, тут ничего не попишешь. Только от него зависит, чем завершится расследование. И субординацию блюсти полагается. Так что Митя сжал зубы, положил трость на колени и приготовился к непростому разговору.

– А… Наш бессмертный герой Самарин, – улыбнулся полковник. – Вы рано. Мы вас не ждали раньше ноября.

– Я посчитал нужным прийти сейчас, Владислав Юрьевич. Сегодня ведь тридцатое число, и…

– Разумеется, я понимаю. Но, право, не было нужды так рваться на службу. Ваши сотрудники мне обстоятельно изложили на бумаге подробности дела. Обоих дел. И вас утруждать долгими беседами я тоже не намерен. Вам о здоровье думать надо. А свои показания можете оформить письменно, я с ними непременно ознакомлюсь.

Видимо, Жилкин, как и Вишневский, предпочитал иметь дело не с людьми, а с документами.

– Что по взрыву, Владислав Юрьевич? У вас есть подозреваемые?

– Работаем. Вы, Дмитрий Александрович, человек молодой, но должны понимать, насколько опасная у нас служба. Убойный отдел – это не канцелярия. Скольких человек вы отправили на виселицу? А на пожизненную каторгу? У каждого из них есть родственники, друзья… Дело в другом. Как я заметил, вопросы охраны и безопасности в московской полиции были поставлены на крайне допотопном уровне. Это недопустимо. Но я уже принял меры.

– Я заметил…

– Вот видите! Чёткий порядок на госслужбе – необходимость. Теперь в здание не то что бомбу – неучтённую пулю не пронесут. А то у вас тут, простите, не государственное учреждение было, а какой-то проходной двор.

Митя молча проглотил издёвку. Не то время. Не та ситуация. Не тот человек.

– Я слышал, что вы занялись делом Визионера…

– Крайне интересный случай. Крайне. Знаете, я даже был несколько удивлён. Встретить здесь, в захолустье, столь изобретательного и неглупого преступника. У нас в столице тоже ведь появлялся серийный душегуб. Но как же топорно обставлял дела… Я в прямом смысле и в метафорическом тоже. Так что, надеюсь, вы понимаете, почему я взялся за это дело.

– Мне оно, как видите, оказалось не по зубам…

– Вы просто ещё не набрали опыта. Но по тем сведениям, что я узнал, вы неплохо поработали и даже арестовали предполагаемого убийцу.

– Неужели? И кто же он?