Визионер

Митя доел и отложил газету. Что ж, в таланте Чижову не откажешь. Написано омерзительно, но бодро. Даже аппетит никуда не делся. Статья, как ни странно, не вызвала у сыщика сильных эмоций. После разговора с Жилкиным задержание Владимира выглядело очевидным шагом. Да, Зину полковник не смог сберечь, но наверняка выкрутится. Спишет на случайные потери. Главное – душегуб задержан на месте, да ещё и сознался. Молодец, Владислав Юрьевич. Дело закрыто.

– Митрий Саныч, вы закончили? Вам доктор моцион назначил, помните? Так что одевайтесь потеплее и идите на прогулку. Погоды нынче хорошие. А я тут приберу пока.

Даша обмотала ему шею тёплым шарфом, всунула перчатки и трость. К этому аксессуару Митя за последние дни даже как-то привык. Не то чтобы сыщик гулял как франт – лёгким шагом, небрежно помахивая тросточкой. Но и не плёлся уже как старик, опираясь на костыль. Странное, наверное, со стороны было зрелище – идёт человек, вроде и молодой, но очень неспешно шагает, слегка прихрамывая. Ноги от долгого лежания почему-то одряхлели сильнее всего.

«Весной надо будет начать бегать по утрам, – подумал Митя. – А, собственно, почему весной? Зачем тянуть? С нового года и начну».

– Дмитрий Александрович! – раздался голос сбоку.

Сыщик повернулся и, поскольку на прогулке обычно смотрел вниз, выбирая место для трости, то первым делом увидел ноги в ботиках – красивые и стройные, обтянутые шёлковыми чулками. Взгляд пошёл выше и выловил другие детали: короткое меховое пальто, нервно сжатые руки в чёрных перчатках, решительный подбородок и, наконец, пронзительные синие глаза под маленькой шляпкой. Мадемуазель Нечаева.

– Здравствуйте, Полина.

– Дмитрий Александрович! Вы должны мне помочь! Мне больше не к кому обратиться.

Вид у Полины был отчаянный.

– В чём дело? Что произошло?

– Володя! Его арестовали и обвинили! А он ни в чём не виноват.

– Откуда вам это известно? Вы знаете, что он невиновен? Почему?

– Потому что я… – Глаза у девушки вдруг налились слезами, и Митя понял, что она еле держит себя в руках. – Я… его люблю!

И Полина Нечаева, феминистка и нахалка, уткнулась Мите в плечо и совершенно по-бабски разрыдалась.

Митя в первое мгновение растерялся, а после осторожно приобнял барышню и дал ей время успокоиться. Плечи у Полины ещё несколько минут вздрагивали, потом она затихла и отстранилась. Сыщик протянул ей платок.

– Возьмите. Давайте присядем, и вы мне всё расскажете, хорошо?

Она кивнула, вытирая слёзы, и опустилась на скамейку.

– Итак, вы говорите, что Язвицкий невиновен…

– Да! У меня нет доказательств, но я просто знаю, чувствую.

Митя покачал головой:

– Вы же понимаете, что одних чувств недостаточно. Нужны веские доказательства. Например, алиби. Если бы, скажем, он был с вами последние двое суток…

– А это помогло бы? – спросила Полина с надеждой.

Митя истолковал это ожидание по-своему:

– Во-первых, лгать, давая показания, недопустимо. А во-вторых, вас могут посчитать предвзятой, учитывая ваш… интерес к господину Язвицкому.

– Неужели ничего нельзя сделать? Помогите, прошу вас!

Митя покачал головой:

– При всём желании я бы не смог. Меня отстранили от дела.

– Это новый следователь из Санкт-Петербурга, да? Жилкин? Про него писали в газетах.

– Он самый. Поверьте, Жилкин вам тоже не поможет. Он и слушать вас не станет. Я говорил с ним и пытался намекнуть, что Язвицкий, возможно, не тот, кто нам нужен. Он уверен в обратном. А учитывая последние новости – что Владимира задержали на месте преступления и что он признался… Боюсь, тем самым Язвицкий отрезал себе остальные варианты.

– Его заставили! Я уверена, из него просто выбили признание. Зачем ему убивать Зину? Он с ней расстался совсем недавно, сказал, что чувства угасли и…

– Вы правда не понимаете? Это отягощающее обстоятельство, дополнительный мотив.

– Господи… Выхода нет. – Полина сжала руки, комкая платок.

– Умоляю вас, только не вздумайте устраивать ему побег. Жилкин там наверняка поставил тройную охрану. Язвицкий сейчас самый ценный заключённый в Москве, а может, и во всей империи.

– Меня к нему даже не пустили…

– И не пустят.

– А вы можете с ним увидеться?

– Не уверен.

– Можете просто поговорить? Хотя бы минутку? Передать, что я всё равно его люблю и ни на минуту не поверю, что он кого-то убил?

– Вы поразительная девушка, Полина. И удивляете меня всё больше. Такая беззаветная преданность человеку, который столько раз демонстрировал свою ненадёжность.

– Вы его совершенно не знаете. Со мной он совсем другой. И это его истинная натура.

К Полине вернулось её обычное упрямство, и Митя решил не спорить:

– Не могу обещать, но я попытаюсь с ним встретиться и передать ваши слова.

– Спасибо. – Полина поднялась со скамейки и, словно спохватившись, спросила напоследок: – Кстати… Почему вы до сих пор не позвонили Соне? Она так переживала, бегала в больницу. А вы уже вышли оттуда, но до сих пор с ней не встретились.