Визионер

О том, что это его спина, Митя догадался не сразу. Тело вообще ощущалось как чужое, непривычное. В один из дней в голову даже пришла паническая мысль: «Я что – парализован?» Сыщик попытался пошевелить руками и ногами. Они двигались очень медленно и вяло. Но, видимо, его попытки были замечены, потому что однажды возле белых туфель появились чёрно-белые ботинки, а руки и ноги кто-то стал периодически разминать. Пальцы от такой процедуры простреливало крохотными иголками, но это ощущение на фоне остального было чертовски приятным.

Счёт времени Митя потерял. Пробуждения были слишком редкими, а видения – слишком отрывочными, чтобы их запомнить. В один из дней он внезапно обнаружил вместо привычных досок светлый потолок. А чуть позже увидел обладательницу белых туфель. Ей оказалось около пятидесяти – широкое лицо, русые волосы с сединой, забранные под косынку, мягкие руки.

За эту мягкую руку Митя попытался её схватить, когда почувствовал на сгибе локтя очередной укол. Уколы, несомненно, приносили облегчение, но после них голова была совершенно ватной, сознание уплывало, а тело расслаблялось в приятной истоме, от которой ничего не хотелось делать.

Митя схватил медсестру за руку и прохрипел:

– Не… надо.

– Надо, хороший мой, надо. – Она с лёгкостью разжала его пальцы и вдавила поршень до конца.

Митя снова отключился.

Кое-что после этого случая всё-таки изменилось. Видимо, дозу обезболивающего снизили, потому что Митя хотя бы чаще оставался в сознании. И боль уже была не такой сильной. С шеи сняли гипсовый корсет. Медсестра (Мария Павловна, как выяснил Митя) продолжала кормить его с ложки, но теперь заставляла сжимать в руках теннисный мячик. Он казался сделанным из железа. А через несколько дней в палате появился обладатель чёрно-белых ботинок – невысокий, худощавый, с седой бородкой и бакенбардами.

– Георгий Павлович Вересов, ваш доктор, – представился он, усевшись на табурет возле кровати. – Как чувствуете себя?

– Лучше, – ответил Митя.

– Вам крупно повезло.

– Неужели?

– Можете не верить, но это так. Знаете, я в кои-то веки возрадовался, что в казённых учреждениях экономят на мебели и ремонте. – Врач наклонился, и табуретка под ним печально скрипнула, словно подтверждая сказанное.

– Не улавливаю связь…

– Видите ли, будь вы непосредственно возле взрывного устройства, от вас бы мало что осталось. Но вы находились в другом помещении, за дверью. Будь эта дверь, скажем, из крепкого дуба, она слетела бы с петель и убила вас на месте. Но дверь оказалась дрянная, дешёвая. Она приняла удар и просто разлетелась в щепки, к сожалению, нашпиговав ими вас. И это тоже могло быть смертельно. Однако артерии и важные органы не задело просто чудом. Двести шестнадцать деревянных элементов, если быть точным. Не волнуйтесь, мы достали все.

– Ими ведь не ограничилось?

– Увы, нет. В анамнезе контузия, ушибы, перелом двух рёбер, трещина в шейном отделе позвоночника, внутреннее кровоизлияние, перфорация барабанных перепонок…

– И вы говорите, что мне крупно повезло?

– Учитывая обстоятельства – несказанно. Слышите меня, кстати, хорошо?

– Не очень. Как через подушку.

– Это пройдёт. Организм восстанавливается. Рад также сообщить, что у вас по-прежнему две почки. А то, знаете, мы сомневались, что одну удастся спасти. Но обошлось.

– Спасибо.

– Благодарите судьбу за этот подарок. Поправляйтесь. Я зайду позже.

«Судьбу зовут Карась, – подумал Митя. – Интересно, он успел убежать? Наверняка успел. У кота же девять жизней. А Семён? Он ведь стоял достаточно далеко, не должен был пострадать».

Этой ночью Митю посетила старая знакомая. Он проснулся от снова нахлынувшей боли, раздумывая, не позвать ли медсестру, и решил, что всё-таки не стоит. Хватит уколов. Сыщик морщился и ворочался на жёстком матрасе. Из щели под дверью пробивалась узкая полоска света, а вокруг неё клубился чёрный туман.

– Выкарабкался, значит. Снова, – с мрачным удовлетворением отметила тьма.

«Вот и всё, – равнодушно подумал Митя. – Теперь никуда не деться».

Удачное время выбрала. Как раз в тот момент, когда он обрёл надежду на выздоровление. С другой стороны, физически он сейчас совсем немощен, но голова-то работает. Если враг пришёл тебя добить – можно хоть посмеяться над ним напоследок.

– Что, съела, тёмная? Не дождёшься, – ответил Митя.

– А ты не бравируй. Думаешь, что особенный? Просто два раза поймал удачу там, где её и быть не могло. Тем интереснее. Бог, знаешь ли, троицу любит.

– Что за глупая фраза? При чём тут тройка? – озадачился сыщик.

– Ах да, забыла. У вас же религия с магией через… – Тьма внезапно замолчала, и Мите показалось, что ей стало неловко, как будто она сболтнула глупость.

Тьме. Неловко. Какой бред. Не откажись он от обезболивающего, подумал бы, что это дурманящий эффект от лекарства.

– Что тебе нужно, а? Зачем снова явилась?