Визионер

Горбунов вяло повернулся к ней и так же неторопливо двинулся вперёд. Остановился рядом. Софья рассматривала его с изумлением и ужасом. Семён Осипович выглядел ошеломлённым и был равномерно покрыт мелкой серой пылью. Под моросящим дождём она быстро намокла и теперь медленно стекала по лицу грязными ручейками, застревая в усах. Обеими руками Горбунов крепко прижимал к груди кота. Оторванный кончик правого уха у Карася кровил, а выражение морды было таким же очумелым.

– Что случилось? – внезапно севшим голосом спросила Соня. – Где Митя? Что с ним?

– Митя… – Горбунов будто не до конца понимал, где находится. – Был взрыв. Соня, вам нельзя здесь, тут опасно.

– Взрыв? Митя жив? Он в порядке?

– Я не…

Из дверей здания в этот момент вышли два санитара с носилками, на которых лежало тело. Почему-то лицом вниз. Из-под простыни выглядывали лишь чёрные ботинки с одной стороны и макушка с тёмными волосами с другой. На белой ткани стремительно расплывались ярко-красные пятна. Горбунов запнулся на полуслове и проводил носилки пристальным и полным сожаления взглядом. Санитары начали грузить ношу в автомобиль.

Соня поймала этот взгляд и вдруг с ужасом поняла, что тёмная макушка выглядит очень знакомо. И ботинки. В горле поднялся спазм, и Соня закричала, срывая голос:

– Это он? Господи, это он? Он что, умер? Пустите, пустите меня!

Горбунов бросил кота и схватил девушку за плечи, неделикатно встряхнув.

– Прекрати истерику! Никто не умер! Слышишь меня? Врачи приехали быстро. Они сделают всё, что можно. Тихо, тихо…

Семён крепко её обнял и прижал к себе. От пиджака пахло извёсткой и гарью. Соня кашляла и рыдала одновременно, уткнувшись в пыльное сукно. Казалось, лёгкие и сердце сейчас разорвутся. Глаза невыносимо жгло от горячих слёз. Она совершенно забыла, зачем сюда приехала. В голове билась только одна мысль – хоть бы Митя был жив.

Через несколько минут спазмы в груди немного отпустили, дышать стало легче. Горбунов отодвинулся, достал из кармана платок и грубовато, но заботливо вытер Сонино лицо.

– Успокоилась немного? Теперь езжай домой. Как ты вообще тут оказалась?

– Я… – Соня вдруг вспомнила, что хотела рассказать. – У меня была важная информация…

– Потом, всё потом, – невежливо перебил её Семён. – Видишь, что творится. Слава Диосу, все живы остались. Беги домой, после расскажешь. И Митя будет в порядке, слышишь?

– Да, – кивнула Соня. В глазах всё расплывалось – видимо, от дождя. Лицо опять намокло.

Горбунов отошёл, и его тут же перехватили коллеги, о чём-то спрашивая.

Соня растерянно огляделась. Суеты вокруг уже не было. Люди в форме выстраивали вокруг здания оцепление, чётко и коротко отдавая команды. Почти всех зевак разогнали. Дым из окна почти не шёл. И даже у Карася, сидящего на мостовой, вид стал такой же деловой и сосредоточенный, как и у полицейских. Кот загребал лапой за ухом и тщательно вылизывал припорошённую извёсткой шерсть.

К зданию, виляя между полицейскими экипажами и сминая газоны, вдруг прорвался чёрный автомобиль и с визгом притормозил у входа. Сильно хлопнув дверью, из салона вышел мужчина и направился к оцеплению. Соня узнала Полининого отца, Алексея Кирилловича. Вид у него был злой и решительный, движения – порывистые, а глаза так и сверкали из-под нахмуренных бровей. Полы чёрного плаща развевались за спиной как крылья. В этот момент Нечаев как никогда напоминал ожившую аллегорию возмездия.

«Почему он здесь?» – успела удивиться Соня.

Нечаев схватил ближайшего городового за лацкан сюртука, притянул к себе и начал что-то яростно втолковывать прямо в лицо. Городовой разводил руками и мотал головой, все своим видом показывая непонимание. Потом возле них возникла худая фигура Вишневского. Он коротко шепнул Нечаеву на ухо и махнул рукой вдаль. Вместе они двинулись за угол особняка. Алексей Кириллович щёлкнул пальцами, давая знак водителю, и чёрный автомобиль медленно пополз в ту же сторону.

А за ними, вытирая вновь набегающие слёзы, направилась Соня.

* * *

Купца Нечаева Вишневский узнал сразу, хотя никогда вживую не видел. Уж очень красочно Митя описал его необычную внешность и манеры. А когда Лев услышал, что требует от растерянного городового этот суровый мужчина в плаще, уверился в своей догадке окончательно.

– Где моя дочь? – рычал Нечаев, встряхивая полицейского. – Где она, мать вашу? Что за бедлам у вас творится?

– Алексей Кириллович… Прошу, пройдёмте со мной.

– А вы кто такой? – Нечаев повернул лицо и уставился на Льва ледяными глазами.

– Моя фамилия Вишневский, я сотрудник Убойного отдела. Я провожу вас к дочери. С другого входа. Нужно обогнуть здание.

– Ведите. – Нечаев щёлкнул пальцами, и чёрный автомобиль медленно двинулся вперёд.

Вишневский поднимался по лестнице, буквально затылком ощущая исходящую от купца угрозу.

– Вы мне объясните, чёрт побери, что произошло? Стоит на сутки уехать из города – и всё летит под откос. Я только что из женского отделения, где прошлой ночью, оказывается, случился пожар. И Полины там нет. Где она, я вас спрашиваю?

– Не волнуйтесь, она здесь. В целости и сохранности.