Визионер

– Обещаю. – Он обнял её покрепче и прислонился затылком к стене, закрыв глаза.

Сознание мутилось, а левый бок пульсировал всё сильнее. Подаренный тьмой «козырь» ещё работал, и сыщик слышал не только ровное Сонино дыхание, но и звук падающих на пол горячих капель…

«Прости, Соня, кажется, я соврал, – подумал Митя и мысленно позвал ту, что до сих пор незримо находилась рядом. – Эй… Я готов».

– К чему готов? – немедленно отозвалась тьма.

– Умереть.

– Вы, люди, бываете такие пафосные перед лицом Смерти. Хотя пафос, конечно, интереснее, чем ужас и паника. А ты даже и лица не видел…

– Забирай уже, не рви душу.

– Не сегодня. Ты меня развлёк. Этот фокус со спичками… Мне понравилось.

– Значит, мы в расчёте?

– Нет, конечно. Будешь должен. Не прощаюсь.

За секунду до того, как тьма выскользнула из уха, Митя услышал шум мотора и «кряканье» полицейского клаксона…

Эпилог, в котором не все получают по заслугам

Ждать пришлось недолго – минут десять. И когда секретарь открыл перед Митей старинную дубовую дверь, украшенную трёхглавым орлом, сыщик зашёл внутрь, стараясь держать спину как можно ровнее и не выдать волнения.

– Здравия желаю, Ваше Высокопревосходительство! – отчеканил он, вытянувшись и склонив голову.

– Вольно. Тут все свои, можно просто – Николай Вадимович. – Голос был уверенный, зычный, но чуть надтреснутый.

Митя поднял голову, пожал протянутую руку и встретился глазами с человеком, портрет которого видел уже много раз в кабинете Ламарка – московским градоначальником Руслановым. Глаза у него оказались тёмно-серые, проницательные. Знаменитые усы (правда, не столь пышные, как у Ламарка) лихо закручивались вверх. Синий сюртук с золотыми пуговицами походил на военный и не скрывал мощную фигуру обладателя.

– Значит, это и есть наш герой, Карл Иванович?

– Он самый, – отозвался Ламарк из кресла.

– Ну, присаживайся, старший лейтенант Самарин. – Русланов опустился в соседнее кресло и жестом указал на свободный стул.

Митя сел, продолжая держать осанку.

– Прошу прощения, Николай Вадимович, просто лейтенант…

– Мне виднее. – Губернатор бросил ироничный взгляд на начальника сыскной полиции, и тот понимающе усмехнулся. – Ну, расскажи мне, Дмитрий, как же ты догадался, кто настоящий душегуб?

– За это, Николай Вадимович, следует благодарить Карла Ивановича. (Ламарк при этих словах приподнял брови.) Он весьма проницательно отправил меня в Санкт-Петербург, где нашлась одна из главных улик. А с ней и с моей командой мы быстро вышли на след преступника.

– Ну надо же. Кто был мог подумать, а, Карл Иванович? Такой приличный человек этот Ганеман казался.

– Да мы сами до сих пор в некотором изумлении.

– Ишь как. В тихом омуте, как говорится. Что ж, молодец, Дмитрий. Город тебе благодарен…

«Сейчас будет “но”», – подумал Митя.

– …но человек ты служивый, подневольный, значит, понимаешь иерархию. А я, хоть и генерал и всей Москве голова, а лицо государственное, политическое. А со столицей нам сейчас ссориться невместно… – Русланов забарабанил пальцами по подлокотнику. – Прислали ведь этого идиота с гонором, Жилкина, а он премьер-министра двоюродный племянник, понимаешь?

– Кажется, понимаю, Николай Вадимович…

– Так что пусть сам себе звезду рисует и убирается обратно в невское болото! – стукнул Русланов кулаком по креслу и тут же смягчил тон. – Но дело ему в заслугу, так и быть, придётся приписать. Карл Иванович, надо, чтобы газетчики толково всё обставили. Помнишь, у нас писака борзый такой был, по криминальным хроникам? Как его… Воробьёв?

Ламарк непонимающе нахмурился.

– Чижов, – подсказал Митя.

– Точно! Пусть как-нибудь убедительно придумает, почему Жилкин сначала не того взял.

– Сделаем, Николай Вадимович, не первый раз, – вздохнул Ламарк.

– Какой чепухой приходится заниматься… Но я, Дмитрий, запомню, кто на самом деле душегуба изловил, не сомневайся.

– Спасибо, Николай Вадимович. Главное, что убийца пойман и не уйдёт от правосудия. Остальное не важно.

– Молодец, стратегически мыслишь. У тебя, может, просьба какая есть? Ты не стесняйся, озвучь.

Митя задумался. Ну чего ему просить? Денег? Жильё получше? Глупо как-то. И тут его осенило.

– Вообще-то, Николай Вадимович, есть одна просьба… Не для себя, для дочери коммерсанта Саввы Мамонтова, Александры Саввичны.

– Мамонтовы? Я думал, они умерли все.

– Она последняя осталась, живёт в Абрамцево. Хочет там музей открыть в честь отца, но никак не может получить разрешения.

– Вот оно как. Эх, Савушка, горячая голова, накуролесил в своё время… Но блистательный был человек, не поспоришь. Что ж, если надо – будет ей разрешение.

– Благодарю, Николай Вадимович.

– Ну, иди. Служи дальше с тем же усердием.

– Рад стараться, Николай Вадимович!

Митя уже выходил за дверь, когда до него донеслось:

– Ну что, Карлуша, по капельке?

– Только по одной, Коля! Мне на службу ещё.