Визит из преисподней

Если до сих пор у меня оставались еще сомнения — вернуться в город пораньше или подождать Григория, а заодно и прогуляться к майдану, — то теперь они отпали. Мне не терпелось позвонить по телефону, записанному скорее всего рукой Натали. Это где-то в центре. Может быть, всего-навсего ее портниха или парикмахерша, но такой номер давно следовало бы занести в записную книжку и даже знать наизусть. Словом, хромой татарчонок пока подождет. Что-то подсказывало мне, что я обязательно вернусь в Усть-Кушум, и очень скоро.

Собственно, а почему бы не бросить напоследок мои кости? Что-то давно я не гадала за всеми этими событиями, а вопросов накопилось — ой-ой-ой…

12+21+25.

Превосходно! «Наказание лжецу не в том, что ему больше не верят, а в том, что он сам не может никому верить…»

Хотелось бы еще получить хоть ма-аленький намек, кто же у нас тут лжец. Но, наверное, я прошу слишком многого.

Через полчаса я окончательно простилась на крылечке с хозяевами — теперь уже со всеми сразу. Улыбка Натали была на этот раз вполне искренней, а Марь-Тарасовна, подвязавшая своих драконов клетчатым фартуком, даже посетовала, что же это я не остаюсь к обеду. Единственный из двуногих, кто был опечален моим отбытием, просто сказал: «До свиданья, Танечка!» — и грустно улыбнулся. Наверное, он чувствовал, что вместе со мной от него отдаляется последняя отчаянная надежда, его «соломинка утопающего».

Пудель Барри тоже грустно улыбнулся мне, но ничего не сказал — только ткнулся сухим и горячим носом в мою ладонь, когда я опустила ее на розовую кудрявую голову пса…

Конечно же, у Бутковских не было расписания дачных автобусов — этот вид транспорта не для них, мне пришлось больше получаса проторчать на остановке. Если не брать в расчет эту маленькую неприятность, то добралась я до города тихо и спокойно: мне только два раза наступили на ногу, один раз пихнули локтем в живот, один раз стукнули сумкой по голове и чуть не сорвали с меня майку концом рыболовной удочки. Впрочем, я все равно заняла место у окна с теневой стороны, а дальше — оставалось только смотреть в окно. И думать…

В начале третьего я ввалилась в свою квартиру, где в потоках солнечного света плясали пылинки, и первым делом, отдышавшись, подсела к телефону.

— Фотоателье «Бриз», — ответил женский голос после третьего или четвертого гудка.

Пожалуй, меньше всего я ожидала этого. На всякий случай я изменила голос:

— Добрый день, девушка, я хотела узнать — вы сегодня работаете?

— Работаем. До девяти.

— Спасибо! — Я быстро дала отбой.

Вот что значит борьба за клиента: воскресенье — и до девяти вечера! Выходит, времени у меня хоть отбавляй, можно немного расслабиться.

Адрес «Бриза» мне узнавать не требовалось: я частенько хожу мимо этой забегаловки. И каждый раз — с одной и той же мыслью: ну где они выкапывают такие названия? Фотоателье — и вдруг «Бриз»! Намекают на качество своей продукции, что ли? В общем, это на Вольской — почти на пересечении с «Арбатом». Бойкое место! На всякий случай я проверила адрес по телефонному справочнику: так и есть. Только номер другой — наверное, недавно сменился, у нас это мигом…

Расслаблялась я, однако, недолго: лучше уж было покончить с «Бризом» пораньше, не дожидаясь девяти. Да и разве о таком «расслаблении» мечтало мое измученное тело!.. Короче, было всего-навсего около шести, когда я толкнула застекленную дверь под четырьмя массивными золоченными буквами, обозначающими легкий ветерок. Перед этим я не отказала себе в удовольствии понаблюдать, какое впечатление произвела на группу низкорослых лиц кавказской национальности, болтавших на своем наречии в двух шагах от означенной двери. У одного из них вывалилась из-под усов сигарета, но он этого не заметил… В общем, они готовы были последовать за мной, словно крысы за волшебной дудочкой. Но волшебство было недолгим, потому что дверь с приятным перезвоном закрылась за моей спиной, и я оказалась в маленьком помещении, сплошь увешанном образцами здешней продукции, — типичной приемной типичного фотоателье.

Из-за светонепроницаемых штор в противоположном конце комнаты доносились тихая музыка, мужское воркованье и женский смех. Да, похоже, здесь борются за клиента всеми доступными способами!

— Чего вы хотели?

Я не сразу заметила девушку за высокой стойкой-барьером: ее лицо показалось мне одним из фотопортретов, украшающих стену за ее спиной. Оно было таким неживым и таким же ненатурально ярким от избытка косметики.

— Здравствуйте! — Я небрежно оперлась о барьер и улыбнулась холодно, но вежливо — так, как улыбается светская дама, разговаривая с прислугой. — Девушка, я хочу спросить у вас кое-что. Это касается одной моей старой знакомой. Мне сказали, что она ваша постоянная клиентка, часто здесь бывает. Я ее давно не видела и хочу разыскать. Натали Бутковская. Знаете такую?

— Не припомню.

Она смотрела на меня ничего не выражающим взглядом. Я порылась в сумочке и показала ей из-за барьера уголок пятидолларовой купюры. В ее бесцветных глазах появился зеленоватый отблеск баксов.

— Постойте… Бутковская? Кажется, я знаю, о ком вы говорите.