Визуальный контакт

– Родная, конечно, я люблю тебя и я счастлив. Но не всё так просто, у меня же семья, дом, дети, – при завершении разговора Фрэнк использовал беспроигрышный козырь. После таких слов в женщинах просыпалась искренняя жалость.

– Я люблю детей! – Клэр всплеснула руками. – У нас всё получится, – она накрыла рукой его левую руку. Такая ухоженная рука с красивым французским маникюром на руке молодого старика с ярко выраженными венами и потёртым обручальным кольцом.

– Клэр, давай не будем спешить, надо придумать, как получше всё это обставить, – теперь он сжал её руку.

– Конечно, конечно, дорогой. Времени у тебя сутки, а с тактикой тоже подскажу: честность – лучшая политика, – Клэр подхватила свою сумочку, подарила Фрэнку безвкусный поцелуй. – Тебе нужно хорошенько подумать, а я не голодна.

Фрэнк закрыл невольно распахнувшийся рот. Дождался горячего, налил ещё вина. Увидел Клэр в окне, как она свистит и ловит такси. Пожевал отличный стейк, ослабил галстук. Неприятно ощущать, что тебя взяли в оборот. Влюбившаяся любовница с взрывоопасной смесью из гормонов и амбиций на пороге его семейной «идиллии». Если будет пожар, то на пепелище не останется даже фотокарточки из полароида. Ладно, Фрэнк, и не такие дела ты брал. И из более тяжёлых процессов выходил победителем. Надо ехать домой, этот бар омрачать печальными мыслями не стоит. Испортишь атмосферу, засветишь плёнки-воспоминания.

Мэгги

Мэгги проводила молодость так, как она хотела, в своё удовольствие. Ближе к тридцати годам пришло осознание, что пора бы выходить замуж и иметь детей. За осознанием подоспело и жгучее желание, итого, дремлющий инстинкт материнства проснулся на радость родителям. С Фрэнком они встречались несколько месяцев, и, казалось, он замер на перепутье, так что подтолкнуть его было несложно. Потом родилась Маргарет, потом сыновья, и жизнь завертелась, как бешеная юла. Сейчас юла несколько замедляла бег, иногда касалась пола. В один из таких моментов касания Мэгги сидела на кухне, курила тонкие сигареты. Курить дома нельзя, но никого нет, дети с бабушкой гуляют, Фрэнк ещё не вернулся. Смолы приятно обжигали лёгкие, никотин незаметно растворялся в крови, обезболивая. Расслабляя. Всё сложилось. Жизнь удалась.

Ещё одна глубокая затяжка. Чувство беспокойства никак не унималось внутри Мэгги. Это не тот случай, когда Маргарет нет дома, а на часах уже полночь. Не тот случай, когда Фрэнка нет дома, а на часах два ночи. Новое беспокойство нарастало несколько лет, и сейчас его сложно было не замечать. Как любая женщина, Мэгги доверяла своей интуиции, особенно сдобренной рюмкой ликёра и лёгкой сигаретой. Фрэнк казался притворно приветливым, Маргарет – открыто холодной. Когда Мэгги в молодости работала, она успела стать заместителем начальника в компании, занимающейся продажей кондиционеров. Познавая азы управления людьми и искусства построения отношений, Мэгги открыла простую истину. Если у тебя есть проблема, то обратись напрямую к человеку, с которым она связана, чтобы обсудить её. Тем более, если это твой руководитель. И святая обязанность, если это твой подчинённый. Следуя этому правилу, Мэгги сегодня же намеревалась поговорить о своих волнениях с Фрэнком, а завтра – с дочерью. Мэгги налила ещё чёрного кофе, неуклюже потушила сигарету, завернула её в салфетку и выкинула. Побрызгала освежителем воздуха, который только ещё быстрее разносил противный запах по кухне. Уже стемнело, Мэгги смотрела в окно сада, прислонившись горячим больше обычного лбом к холодному стеклу. Раздался телефонный звонок. Короткий взволнованный монолог на том конце провода. Она положила телефон на стол, даже не отключив собеседника.

В коридоре послышались привычные звуки.

– Милая, я дома. Чертовски устал сегодня, ещё и деловая встреча после работы, – у Фрэнка действительно был уставший голос, он скинул пальто на стул в кухне, разулся в гостиной.

– Милый, – Мэгги сделал многозначительную паузу, пока Фрэнк не повернулся к ней, – нам надо поговорить.

Фрэнк нехотя поднялся с дивана, проклиная всех святых. К двум тяжёлым разговорам за день он не был готов. А лёгкий разговор не начинается с такого избитого клише.

– Садись, садись, – Мэгги излишне любезно подвинула мужу стул. Неприятные разговоры она предпочитала вести на кухне. В гостиной уже сложилась аура безопасности и единения.

– Мэгги, сегодня точно не самый лучший вечер для разговоров. Я скажу больше, худший, – Фрэнк даже опустил голову на руки, замер в надежде отправиться посмотреть телевизор и отпустить на несколько мгновений жизненную ситуацию.

– Фрэнк, расскажи, что происходит, – решительность Мэгги неприятно удивляла. Она собиралась, как новая соковыжималка, показать старому горькому грейпфруту, насколько в нём мало живого сока и много бесполезной мякоти.

– Мэгги, ничего не происходит, что за дурацкий вопрос, – Фрэнк реагировал, как обычно, словно на репетиции надоевшей пьесы пятнадцатилетней давности.

– Фрэнк, ты, наверное, меня больше не любишь, – и она скопировала его позу.