Визуальный контакт

Мэгги по вечерам без причины шаталась по опустевшему дому, всё время прибиралась, много времени проводила с сыновьями. Дети стали смыслом жизни, одновременно перестав быть бременем. Простой очевидный выход. Другого искать и не хотелось. Мэгги не расспрашивала детей про отца, но жадно слушала подробности, когда они рассказывали сами. Маргарет быстро почувствовала это, поэтому специально не делилась новостями. Мэгги не могла себе признаться в том, что, возможно, нужно было превратить тот вечер в грандиозный затянувшийся скандал, а не в развод. Боже, какое страшное слово. Как фатальная болезнь, не веришь, что случится с тобой. А если и случится, то будешь первым, на ком подействует экспериментальное лечение, снова выйдешь замуж, наступит ремиссия. Ставшая хронической, болезнь отступит, симптомы в виде одиноких вечеров и притворной радости за подруг – исчезнут. Но, нет, в холодной палате отчаяния Мэгги совсем одна. Успокаивающий морфий, который по капелькам берётся из связи с детьми, иссякает пропорционально их взрослению, и что будет через десять лет, лучше не думать…

Маргарет

– Зайдёшь? – Маргарет даже не теребила ключами, а просто прислонилась к двери спиной и смотрела на парня. Они познакомились в подвальном баре на концерте неизвестной группы. Он был смазливым, самоуверенным, высоким. Лучше коктейля для случайного знакомства не придумать. Имя подходящее, Роберт.

Роберт зачем-то посмотрел по сторонам и поднялся на веранду, зашёл в дом следом за Маргарет. Дом производил впечатление… никакого впечатления. Пусто, тепло, серо. Не надо было даже включать лампу, уличный фонарь заливал кухню мертвенным светом через единственное окно.

– Выпьешь? – она задавала вопросы, на которые знала ответы. Уже доставала бутылку виски. Если выкинуть слова совсем, то смысл происходящего не изменится. Но с бездушной вежливостью было привычнее. Они чокнулись, она налила ещё. На свету мелькнула этикетка: односолодовый дорогой виски. Неплохо.

Обычно Роберт не робел. Но как-то неуютно ему было, диалог вела девчонка. Она, в принципе, вела его за собой, как на экскурсии необычного вечера. Гид знает маршрут, знает, где нужно притворно удивиться, где подтолкнуть туриста к самым интересным деталям. Маргарет достала из верхнего шкафчика пачку тонких сигарет (пришлось вставать на цыпочки). Роберт под задравшейся футболкой увидел тонкую полоску нижнего белья с надписью модного бренда. Все эти детали он непроизвольно складывал у себя в голове. Она нервно пыталась прикурить, зажигалка не слушалась. Роберт достал свою, подошёл к ней вплотную, плавно зажёг огонёк. Маргарет глубоко затянулась, запрокинула голову. Он взял её сигарету, тоже затянулся, выдохнул дым под потолок и уставился в её тёмные глаза. Было бы уместно, если она улыбнулась, но она изучала его, мышцы лица совсем не двигались. Намёка так и не было, но он последовательно опустил глаза, а потом поцеловал её. Она слабо повернула голову и положила руки ему на плечи. Он приподнял её, посадил на столешницу, жадно водя руками под одеждой. Поцелуи размазались по губам, щекам и шее, пока он снимал с неё юбку и нижнее бельё. Заботливо придерживая затылок, Роб поимел свою новую подружку. Или не подружку, а просто знакомую. Или не свою, откуда ему знать.

Маргарет проснулась часа в два дня. Даже не ходила в душ после того, как чувак ушёл ночью. Голова раскалывалась, вчера было шумно, пьяно, пошло. Типичное «утро», чего уж там. Но «утро» не было бы типичным, если бы в комнату не зашла мать.

– Доброе утро, Маргарет! – показная энергичность матери раздражала ещё больше.

– Привет, мам, – она говорила через подушку, – я хочу спать.

– Ты видела, сколько времени, соня? – мать зачем-то забрала у неё подушку. – Вставай, приводи себя в порядок. Ты во сколько вчера пришла?

– Зачем приводить себя в порядок? – последний вопрос Маргарет проигнорировала. – Чтобы дома сидеть?

– Марго, – обращение из детства было уже неуместным, – мне кажется, или пахнет… алкоголем? – глаза матери расширялись с каждым словом.

– Конечно, кажется, – Маргарет поспешно отвернулась к стенке.

– Подожди-ка, – мать склонилась надо дочкой, – Маргарет, ты, что пила вчера? – истерика сквозила в голосе Мэгги.

– Мам, ничего я не пила, ребята пили в баре, я с ними была за компанию, – оправдываться было слишком легко. И запускать стандартные отговорки снова и снова.

– Маргарет, ты знаешь, сколько тебе лет? – Мэгги выпрямилась и упёрла руки в бока.

– Напомни, – дочь криво улыбнулась.

– Маргарет, тебе всего лишь шестнадцать лет! Ше-стна-дцать! – за этот громкий голос, который ультразвуком доводит полуразрушенные алкоголем клетки мозги до состояния окончательной деградации, матери отдельное «спасибо».

– Скорее, УЖЕ, – почему бы не покричать вместе, раз такая пьянка.