Входы и выходы. 15 мастер-классов от профессионалов трейдинга

Мой отец был картежником и страстным любителем бегов и умер без гроша, так что мне пришлось оплачивать его счета. Он работал таксистом, пока ему не стукнуло 78, но все спускал на скачках. Для меня ни карты, ни казино, ни ипподром не существуют – глупо надеяться на везение. На фондовом рынке я могу найти благоприятные возможности, а казино и бега устроены так, что проигрыш гарантирован.

Мама сумела обучить своих четырех детей в колледжах, а когда самый младший закончил учебу, она пошла учиться сама, хотя ей тогда уже исполнилось 65. Она была квалифицированной машинисткой, секретарем юридической фирмы, но любила учиться. Окончив колледж, мама решила получить последипломное образование и занималась до своего последнего дня – она умерла в 73 года. Бывало, вернется домой с работы, а потом на автобус и в колледж. Но никогда не жаловалась. А как она танцевала! Мы с Джуди берем уроки танцев, но одно дело брать уроки, а другое – танцевать.

Я в семье старший из братьев, и у нас есть еще старшая сестра. Сейчас оба мои брата трудятся у меня, раньше один работал программистом в IBM, а другой – менеджером в Lever Bros. Учился я в бесплатном Бруклинском колледже и очень признателен своей стране за то, что она дает возможность детям бедняков вроде меня стать теми, кем позволяют их способности. Я получал стипендию, благодаря которой смог выучиться, получить диплом социального работника, окончить курс психологии и практиковать в этой сфере почти 36 лет. Я преподавал, писал статьи, публиковался, курировал группы и одновременно занимался бизнесом, но никогда не смешивал одно с другим. Лет восемь назад я полностью оставил практику психолога.

В середине 1960‑х гг. меня привлек фондовый рынок, и я пошел по той же дорожке, что и многие другие. Сначала доверял своему брокеру, потом увидел, что он не особо понимает происходящее на рынке, искал консультантов, но и они не отличались глубиной познаний, а тем временем много читал и начал осваивать технический анализ. Тогда выходил журнал The Capitalist Reporter – дрянной таблоид, но с массовым тиражом. Однажды в нем появилась статья о Малькольме Форбсе, которая была, на мой взгляд, просто безобразной. И я написал в редакцию, что эта их статья сродни пасквилям из порножурнала Screw, и если они хотят знать, как должны выглядеть статьи, то пусть скажут мне. В ответном письме они предложили мне стать их автором. Позднее я поинтересовался, не нужен ли им финансовый редактор, и получил назначение на эту должность. Некоторое время я писал по пять статей под разными именами в каждый номер. Мне платили и опубликовали мою первую книгу. Сотрудничал я и с другими изданиями, но настоящее удовольствие получал от работы только с этими ребятами – они не меняли ни слова в моих опусах. К тому же они дали добро на выпуск бюллетеня в качестве приложения, и я взялся за бюллетень. А потом кто-то спросил, беру ли я деньги в управление. Я начал писать в 1971 г., а в 1973 г. обрел первого клиента. Он оставался им, пока не ушел из жизни в прошлом году, а его дочь и поныне моя клиентка.

Мы начинали собственное дело в самый неподходящий момент, в разгар медвежьего рынка 1973–1974 гг., однако умудрялись получать прибыль. В те годы я активно занимался арбитражем с конвертируемыми бумагами. Обычно я открывал длинную позицию в конвертируемых облигациях и пропорционально продавал в короткую акции. Куда бы рынок ни двинулся, мы всегда были в выигрыше. Мы получали проценты и играли на колебаниях. Сегодня нечасто встретишь деривативы на основе акций, которые движутся несогласованно. В докомпьютерную эпоху рынок был менее сбалансирован. Теперь биржевая игра уже не та, что прежде.

Когда в 1973 г. появились опционы, премии были намного выше нынешних, и продавать опционные позиции можно было совершенно спокойно. Это преимущество постепенно исчезло, поскольку рынок стал гораздо эффективнее. Поначалу доходность достигала 70–80 %, если акция стояла на месте, а сейчас 14–18 % – уже удача. Исторически опционы в момент их появления были переоценены.

Сегодня у покупателей или продавцов опционов нет какого-то особого преимущества, есть только разные точки зрения. Одна – надо покупать, поскольку опционы дешевы, а риск невелик. Другая – надо продавать, поскольку большинство опционов не исполняются и приносят доход. По-моему, истина ни в том, ни в другом. Покупатели выигрывают крупно, но редко, продавцы зарабатывают понемногу, но часто, однако в конечном итоге деньги и тех, и других попадают в виде издержек в карманы брокерских фирм. Сегодняшние рынки очень эффективны, а если где-то появится преимущество, компьютеры крупных фирм не упустят его. Все упираются в издержки. На растущем рынке можно получать стабильную прибыль от продажи опционов, но за счет упущенных возможностей. Опционы хороши для боковых или медленно падающих рынков.

Я одним из первых, еще в 1975 г., начал играть на взаимных фондах. Я долго исследовал модели маркеттайминга, т. е. определения оптимального момента входа и выхода, и пришел к выводу, что не так уж и трудно создать систему, которая переигрывала бы рынок при низком риске, если бы не торговые издержки. В 1975 г. торговые издержки и спреды бид-аск были выше. Допустим, вы совершали 20 сделок в год со средней прибылью 1 %, т. е. суммарно более 20 %, однако торговые издержки ликвидировали ваше преимущество. Издержки всего 0,5 % на сделку съедали бы в год 10 %.

ЗАЧЕМ ПИСАТЬ КНИГИ

Джерри сказал, что время от времени находит ценные идеи в чужих книгах, и я поинтересовался, почему он сам взялся за перо. «Чтобы полюбоваться на свое фото на глянцевых обложках, – засмеялся Джерри. – А вообще, это хороший способ повысить свой авторитет. Иногда за книги даже платят. Поделиться мыслями и оставить след на земле тоже немаловажно. Я ничего не теряю, когда делюсь мыслями. И мне приятно, если кто-то находит в них пользу».

А.Э.