Вкус к жизни. Воспоминания о любви, Сицилии и поисках дома

Это был также и мой двадцать пятый день рождения, что делало этот день каким-то особо необыкновенным. Моя сестра пошла буквально на все, чтобы добыть мне белую гардению, которую я должна была приколоть за левым ухом, а-ля Билли Холидей. Это было жестом почтения к голосу, который составлял мне компанию, когда я, будучи новоиспеченной студенткой, приехавшей по обмену в Италию, мыла туалеты в баре, возле которого я впервые столкнулась с мужчиной, за которого теперь выходила замуж. Моя бабушка подарила мне изящные антикварные зажимы для туфелек, сделанные из рога носорога, отсылающие к временам в Восточном Техасе, когда она посещала учебные и праздничные банкеты. Она пользовалась ими много лет, чтобы украшать свои обычные туфли и сделать их «новыми и блестящими» ради особого случая. У нее никогда не было денег на другие украшения. И ее зажимы для туфель в качестве «чего-то позаимствованного»[38] стали самой особенной частью всего, что было на мне надето в тот день. У меня было мое сапфировое помолвочное кольцо (что-то голубое) и платье от эфиопского дизайнера Амсале Аберра, купленное за треть от его реальной стоимости, когда шикарный отдел в торговом центре Беверли-Хиллз собирался закрыться (что-то новое).

Мой отец появился в прихожей перед комнатой виллы, ставшей в тот день примерочной. Он стоял, сияя, в льняном костюме цвета земли и ковбойских сапогах. У папы было всего два типа обуви: ковбойские сапоги и кроссовки для бега.

– Ты готова это сделать? Сейчас самое лучшее время для того, чтобы начать свою жизнь, – сказал он. Мой отец был полон азбучных истин собственного изобретения, народных пословиц Восточного Техаса, которые он постоянно улучшал. – Я готов провести свою дочь к алтарю в Италии двадцать пять лет спустя после того, как я впервые положил на тебя глаз, девочка. – Он подарил мне широкую улыбку, которая излучала любовь и гордость.

– Папа, пожалуйста. Ты собираешься болтать все время, пока ведешь меня к алтарю?

– Я мог бы.

– Ладно, тогда начнем. – Я взяла его под руку и крепко вцепилась в нее. Когда я вижу фотографии этого момента, мои глаза по-прежнему устремляются в центр, где складки льна на сгибе его локтя показывают, как сильно я нервничала. Я сжимала его руку практически со всей силой, на которую была способна.

Обри пела классический соул, «Flesh of my flesh», а капелла, когда я шла по проходу.

После того как мы сказали «Согласен» и «Согласна» и поцеловались, мы запрыгнули на метлу – это африканская американская свадебная традиция, уходящая корнями к временам рабства. Одновременный прыжок означает скачок в супружескую жизнь. Я держала одной рукой приподнятый край платья, а другой – руку Саро. На обратном пути от алтаря я заметила четырех людей, которых до этого не видела. На понимание потребовалась всего секунда. Лицо женщины было буквально копией лица матери Саро. Рядом с ней сидел мужчина. Я взглянула на Саро и увидела, что его лицо выражает нежную признательность. Это были его тетя Роза, сестра его матери, и ее муж, дядя Пеппе. Они приехали из Швейцарии с двумя своими детьми. Я сжала руку Саро еще крепче.

Не уведомив нас, они проделали весь путь на машине, имея в распоряжении только адрес на приглашении, которое я им послала. Они никому не сказали, что придут, ни отцу Саро, ни его матери. Поступить так значило бы предать семью. И все-таки они были здесь. Саро потерял дар речи и едва не расплакался. И впервые я в полной мере ощутила, чего мы лишились из-за отсутствия на свадьбе его родителей. Мое сердце распахнулось.

После того как был сделан ряд фотографий, включая групповое фото нашего маленького эклектичного племени, состоящего из семьи и друзей, в центре сада с древней, но поражающей воображение виллой на заднем плане, мы отправились внутрь, чтобы насладиться ужином из пяти блюд среди вековых гобеленов.

Рассевшись под лунным светом летнего тосканского неба, моя семья однозначно проводила чудесное время. Они танцевали «Harlem Shuffle» на садовых террасах и посылали свой смех завораживающим ночным огням долины Флоренции. В отеле нас ждали телеграммы из Сицилии от разнообразных родственников, которым я отправляла приглашения. Вместо танцев всю ночь напролет с его сестрой, дядями, тетями и кузинами мы получили сообщения на телеграфной бумаге, гласившие: «Rammaricati per non poter essere presenti alla ceremonia. Vi auguriamo una serena e lunga vita matrimoniale. – Мы сожалеем о том, что не можем присутствовать на церемонии. Мы желаем вам безоблачной и долгой супружеской жизни». От его родителей ничего не было.