Вкус памяти

– Ты хоть понимаешь, что называешь дрянью? – с пугающим спокойствием спросил вампир. Его глаза угрожающе блеснули, в них сгустились свинцовые тучи.

– Не понимаю! – раздраженно развела руками я, окончательно позабыв, с кем сижу за столом. – Я вообще ничего не понимаю! Почему все так носятся с этим мечом? Почему «счастье» быть его «ножнами» досталось именно мне? Почему я?!

В комнате резко похолодало на несколько градусов. Я отвела взгляд к распахнутому балкону, у которого парусами вздымались светлые шторы. Думала, дело в растворившихся чарах, что удерживали тепло, но нет. Сеточка заклятий оставалась на месте. Так почему же моя кожа покрылась мурашками, а заледеневшие кончики пальцев теперь едва заметно подрагивали?

– Ты задаешь неправильные вопросы, – наконец выдохнул Хаген, и я тяжело сглотнула.

– И что же я должна спросить?

Несколько долгих секунд мы оба молчали. Я не смотрела на принца, но знала, что он с меня не сводит глаз. Неуютно. Холодно. Страшно.

Хотелось обхватить себя руками, но это бы выдало волнение. Поэтому я положила ладони на колени и под столом крепко стиснула между пальцев гладкую белоснежную ткань платья.

– Спроси, кто ты, Сандра. В этом вопросе смысла больше, чем в любом другом.

Сердце льдинкой опустилось в желудок. Мысли загустели, обратившись в тягучую смолу.

О чем Хаген говорит? Мне и так прекрасно известно, кто я такая.

– Я просто человек, который оказался не в то время не в том месте, – глухо отозвалась я, но сознание подсказывало – я говорю это, чтобы успокоить себя.

Темное предчувствие уже скользнуло когтистой лапой вдоль позвоночника, коснулось сердца и готовилось стиснуть его в своих крючковатых, страшных пальцах. А то билось как обезумевшее, грозясь вырваться из часто вздымающейся от тяжелого дыхания груди…

– Ты и правда даже не догадываешься, – едва слышно шепнул Хаген, и в его голосе проскользнула то ли усталость, то ли тоска.

На эти короткие мгновения Хаген перестал походить на бесчувственный манекен. Сквозь щели безупречной брони холодного спокойствия я всего на миг увидела в принце обычного парня, которому не чужды человеческие слабости и эмоции.

Однако, когда Хаген снова заговорил, слова прозвучали так сухо и бесстрастно, что я почувствовала, будто меня оттолкнули. Захлопнули двери души прямо перед носом так резко, что я невольно начала сомневаться – а есть ли у принца эта душа?

– Хорошо, начнем с простого. Ты ведь знаешь, чем вампиры отличаются от людских чародеев?

– Источником магии, – ощутив себя провинившейся школьницей, насупилась я. – Люди черпают ее из природы, а вампиры – источники сами по себе.

Хаген кивнул:

– Мы используем силу самой жизни, находя ее в душах, и платим за это необходимостью искать подпитку в других. Такая мощная магия нуждается в контроле. Наши короли – не прихоть, а необходимость, без которой привычный мир рухнет. И для вампиров, и для людей.

Пока Хаген говорил, меня не покидало чувство, что я сижу на лекции. Все, что рассказывал принц, я и так знала благодаря школьной программе. Однако перебить его не решалась. Недоумевала, почему Хаген начал настолько издалека, но чувствовала – скоро пойму. И от осознания этого дрожали коленки…

– Мой род правит не одну сотню лет, и за это время мир не знал ни одной войны между людьми и вампирами. Мы чтим закон и традиции, уважаем людей и верим, что наш союз приведет к процветанию. Пока корона принадлежит Колдренам, вампиры подчиняются нашим правилам.

Про то, что Колдрены давно входят в Единый Сенат, я прекрасно знала. Скоро его членом станет сам Хаген, и, уверена, он будет не менее достойным королем, чем его предшественники… Но почему-то именно сейчас я вспомнила о расправе в подвале, о наказании, которое понесли слуги за необдуманное решение пытать меня. По коже прошла нервная дрожь.

– Демократия – не наш путь. Все решает сила, которую подпитывает чужое почитание, страх перед родом и магия. Понимаешь, о чем я?

Под его тяжелым взглядом хотелось раствориться в воздухе, который вдруг стал таким вязким, что каждый вдох давался с трудом. От нарастающего волнения, от затаившейся в душе тревоги не терпелось выкрикнуть: «Скажи прямо! К чему ты клонишь?!»

Но я не могла. Горло сковала судорога. Само тело противилось моему желанию нагрубить, вскочить и убежать прочь от этого странного, гнетущего разговора.

Конечно, я понимала, о чем говорит Хаген. О ритуале, который закрепляет за вампиром право на власть и делает его сильнейшим. Неприкосновенным носителем мощнейшей магии, стоящим на верхушке вампирской иерархии. Такого не под силу убить ни одному вампиру и тем более человеку.