Вкус шалфея

Он заметил, как взгляд Эсме перелетел с кастрюли на телефон слева от плиты и обратно на него. Она поморщилась, но потом также быстро взяла себя в руки.

– Конечно, – сказала она, протягивая руку к ложке.

– Алло, это Дэкс.

– Привет, сынок.

– Люсьен.

Люсьен прочистил горло.

– Так мало уважения к своему папе?

Жюльен закатил глаза.

– Я не называл тебя папа с тех пор, как умерла мама. Если бы ты обращал на это больше внимания, то уже бы заметил.

– О, но я уделяю намного больше внимания, чем тебе кажется, сын.

– Зачем ты позвонил?

– Некоторые сберегательные облигации, открытые нами для тебя, уже доступны.

– Твоя только что закончившая колледж подружка знает, что такое облигации? Я поражен.

– Открытые нами с Кристиной, ну, знаешь, твоей мамой.

– А-а-а.

– Могу отдать тебе бумаги. Когда приедешь в Париж?

– Никогда, – соврал он. – Когда приедешь в Нью-Йорк?

– Возможно скорее, чтобы увидеться с Рошель, – конечно, Люсьен приедет в Нью-Йорк, чтобы повидаться только с одной из двоих детей.

– Можешь через электронную почту отправить информацию, и я все сделаю.

– Просто займись этим. Хоть раз.

– Пока, Люсьен, – Жюльен повесил трубку.

Разобравшись со звонком, Жюльен вернулся на кухню и увидел, как Эсме ожесточенно мешает содержимое кастрюли. Она что-то бормотала себе под нос, и, хотя Жюльен не мог разобрать сами слова, похоже было, что она злилась.

– Хм, Эсме, я вернулся, – сказал он. Она вздрогнула, словно возвращаясь в реальность, и чуть ли не бросила в него ложкой, прежде чем покинуть кухню.

Ему нечего было делать, кроме как ждать, когда выпечка будет готова, и мужчина стал обдумывать произошедшее за последние 24 часа. Он уже две ночи не спал больше трех часов подряд. Хотелось бы исправить это, но пока что времени не было. Не будет, пока его отношения с Луми повисли в воздухе.

Жюльен ощутил, как внутри все обрывается, вспомнив тот момент, когда Луми объявила о своем уходе. Впервые на своей памяти он позволил кому-то выиграть спор. И что такого случилось, что она перестала ему доверять? Он снова вспомнил историю об уходе ее отца и нахмурился. Дело в этом? Неужели еще один мужчина в прошлом сделал ей больно? При этой мысли Жюльен сжал зубы.

Жюльен не тот человек, что легко поддается страху. Но он ощутил холодную бурю в сердце при мысли, что Луми говорила всерьез, что не вернется и не хочет видеть его.

А потом он улыбнулся, вспоминая, как она была похожа на надувшуюся маленькую девочку, говоря ему, что Жюльен ей не нравится. Несмотря ни на что, он рассмеялся. Потом хорошее настроение слегка потускнело, когда он вспомнил ее реакцию. Он что, правда повел себя как придурок, которого повеселила ее милая противоречивость?

Луми не могла просто признать, что тоже влюбляется в него? Если бы она только видела себя прошлой ночью. Жюльен никогда не забудет ее взгляд, когда он попросил показать ему, о чем она говорит.

Кухонный таймер зазвенел, и Жюльен удивился как быстро пролетел час.

– Надеюсь, вы, ребята, поможете, – сказал он, вытаскивая из духовки поднос и оставляя его остывать. Он осторожно прикрепил веточку мяты к каждому из пирожных. Потом вытащил пустой листочек бумаги из какого-то ящика на кухонном островке.

«ДЛЯ ЛУМИ. ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ, ПРИКОСНЕТЕСЬ И УМРЕТЕ», – написал он большими буквами и радостно прикрепил его скотчем снизу охладительной решетки.

Луми Глава двадцать шестая

Субботним утром Луми вышла из метро и увидела, что небо стало оливково-зеленого цвета. Она поежилась. Таких небес она не видела со времен Майами. Приближается ураган? В апреле, в Нью-Йорке – вряд ли. Вопреки логике она надеялась, что так оно и есть. Тогда у нее появится идеальная отмазка не приходить на работу, пока не решится рассказать коллегам правду.

Да, как только Луми все обдумает и успокоится, она позвонит Ричарду, Глории и Рубену из уютной квартиры и сообщит, что дело не только в урагане – она ушла навсегда. Она все им объяснит, они решат пойти вместе выпить, устроить бурную ночь, и все будет хорошо. Они поймут, в этом Луми была уверена.

Она прибыла на 108 42-ю Западную и поднялась на лифте на пятый этаж. Она пришла рано и именно таков и был ее план: приготовить порученные ей блюда и уйти до того, как прибудут остальные. Лу-ми направилась к шкафу за своим белым костюмом и поморщилась, взяв его в руки. Он вонял рыбой. Луми состроила гримасу. Наверное, кто-то оставил дверь шкафчика открытой, пока тушил филе трески.

Не было времени стирать его, а костюм Глории слишком велик ей. Луми натянула его и сняла так же быстро, когда почувствовала тошноту. Она не сможет проходить в нем три часа. Луми закинула костюм в корзину и подошла к доске меню, чтобы узнать, что они сегодня будут подавать на ежегодном весеннем празднике Геффер Рекордс.

Карие глаза девушки пробежались по блюдам. Филе-миньон в маринаде, coq au vin^[30] в крошечных кружочках из вытяжного теста, вкусные луковые бенье, чесночная спаржа и припущенная груша в винном соусе.