Вкус шалфея

Потом, словно сама по себе, ее рука начала писать. Обожженная кожа растянулась, когда она ухватилась за ручку, но Луми не остановилась, просто уменьшила давление. Линии стали квадратами, одним, двумя, тремя, и вскоре они уже не помещались в маленьком блокноте. Луми взяла блокнот побольше и начала заново. Тут будут места для овощей, мяса, рыбы и отдельные холодильники. Деревянная стойка с круглыми корзинами, полными банана, юки и тыквы из Вест-Индии. И все это будет в Инвуде.

Луми зажгла короткую приземистую свечку и достала из стола упаковку цветных карандашей. Одну за другой она раскрасила винным цветом бургунди бутылки, темно-оранжевым тыкву, серебристым рыбную чешую. Девушка уставилась на свой рисунок и откинулась на спинку дивана, прижимая резинку карандаша к губам. Для начала можно сделать окошко выпечки, как она мечтала в «Каралуне». Она могла ввести определенное меню, как в «ДЭКС». Как бы ей ни нравилось каждый день придумывать новые блюда, она заметила, что клиентам нравится знать, чего ожидать. Ей нужен будет план маркетинга. Устного слова недостаточно для ресторатора, мечтающего прославиться за пределами своего района.

Социальные сети – это не ее, и у Луми не было личных аккаунтов, но для нового ресторана придется парочку завести. А потом нужно найти способ познакомить людей со своими блюдами. О! В Линкольн-Центре летом проходит мероприятие, в котором она хотела поучаствовать уже два года с самого открытия «Каралуны».

Тогда у нее будет стол, платформа и возможность встретиться с людьми, завести знакомства, пока все будут пробовать ее блюда. ЛИНКОЛЬН-ЦЕНТР, написала она по краям рисунка. Луми никогда не представляла, что скажет такое, но, возможно, она даже приготовит какую-нибудь французско-доминиканскую смесь. Только не буйабес. Ни за что.

Смузи Луми с «Rice Chex»

1 кружка хлопьев «Rice Chex»

⅔ сухого молока

1 чашка воды

Инструкции по приготовлению: не нужно этого делать.

Жюльен Глава тридцать третья

Переполненный энергией, Жюльен бежал по ступенькам. Уже почти закат, и он пришел как раз вовремя, как и пообещал. Он сдерживал свое слово. Не мог дождаться, когда увидит ее. Забираясь по лестнице, он подумал, что кроме ожогов на груди, ее тело не пострадало. Наверное, они бы могли заняться любовью, если бы проявили осторожность… но ей все еще было больно, и он помнил об этом. Он также понимал, что, скорее всего, о сексе она думает в последнюю очередь.

Однако это хороший знак, что он думает о таких вещах. Это значит, что все медленно возвращается на свои места. Последнюю неделю он мало о чем мог думать, кроме ее выздоровления. Глория и Ричард остались главными на кухне, поскольку он не мог сосредоточиться больше, чем на пять минут.

Жюльен встал перед ее дверью и поднял руку, чтобы позвонить. Нажал на сияющую черную кнопку и стал ждать. Ответа не последовало. Он снова позвонил. Жюльен нахмурился. Вчера он приходил в то же время. Луми должна быть дома.

Что, если она снова решила, что не хочет его видеть? Он застонал. Тогда она, по крайней мере, могла хотя бы просунуть бумажку под дверь.

– Луми? – позвал он, достаточно громко, чтобы она услышала, если сидела в гостиной. В ответ лишь тишина. Он снова позвонил. Странно. Зная ее, можно было бы подумать, что Луми уже разозлилась бы из-за звонков или, по крайней мере, просунула бы ему бумажку, говоря заткнуться.

Живот болезненно сжался, когда в голову пришла новая мысль. Что, если она не слышит его? Внутри все похолодело, когда он вспомнил, как нашел ее без сознания на полу кухни. Что, если она вырубилась? Он начал стучать по скрипящей фиолетовой деревянной двери. Луми сама покрасила ее в фиолетовый, поскольку остальные двери на ее этаже явно не красили с тех пор, как в 1898-м построили это здание.

Ответа все еще не было. Сердце учащенно колотилось. Жюльен опять и опять колотил в дверь.

– Клянусь Богом, я выломаю дверь, – сказал он и только поднял кулак, чтобы еще раз стукнуть по ней, как дверь распахнулась, и он ввалился в квартиру.

Взволнованное выражение Луми было даже заметно сквозь полоски бинтов вокруг глаз.

– Ты хочешь, чтобы соседи вызвали копов? – спросила она. – Или ты просто собирался сломать дверь? То есть серьезно… Что? Почему ты так смотришь на меня?

Жюльен широко улыбнулся, восстанавливая дыхание и успокаиваясь. Даже в бинтах она казалась милой, когда злилась.

– Ты говоришь, – выдохнул он, игнорируя все остальное, сказанное ею. Луми стояла, плотно завернувшись в полотенце, на ногах блестели капли воды. – Прости, – смущенно произнес он, направляясь к дивану и присаживаясь. Он все еще удерживал ее взгляд. – Просто… когда ты не ответила, я вообразил худшее.

Она все еще выглядела раздраженной, но слегка расслабилась. Подошла к дивану и села лицом к нему.

Ее кожа выглядела более здоровой, чем в предыдущий день, и двигалась Луми энергичнее. Жюльен не мог не думать, что помогло алоэ и его нежная забота. Он глубоко вздохнул, уже почти восстановив дыхание. Потянувшись к здоровой руке девушки, он заглянул ей в глаза.