Вкус шалфея

– Не могу сравнить мои переживания с тем, что испытала ты… и не стану. Но ты должна знать, что и мне было нелегко. Когда я нашел тебя в таком виде на полу… боже, – он вздохнул. – У меня чуть сердечного приступа не было. – Он поморщился от этой мысли, поглаживая ее здоровую руку.

Взгляд Жюльена скользнул по руке Луми, по ее голым плечам и грациозным изгибам шеи. Пружина в диване скрипнула, когда она неловко отодвинулась от него.

– Что такое? – спросил он.

Она уставилась на неровность в деревянном полу.

– Не смотри на меня так, – прошептала она, – не когда я такая.

Он нахмурился.

– Луми, если считаешь, что теперь я хочу тебя не так сильно, – мягко заметил он, – то ты весьма ошибаешься.

Она мрачно посмотрела на пол, и у него появилась идея. Он потянулся и пробежал пальцами по краям бинтов на ее лице.

– Ты же знаешь, что не сможешь оставить их навсегда, да?

– Я-я не готова, – сказала она.

Жюльен сосредоточился на бинтах, внимательно осматривая их.

– Края поднимаются. Если ты позволишь ожогам «подышать», а мне потом нанести алоэ, возможно, они начнут подсыхать быстрее.

Луми посмотрела ему в глаза, и он увидел, что ей тоже страшно. Ему захотелось обнять ее, но вместо этого он ослабил края бинта, закрывающего ее правую щеку.

– Ты прекрасна, для меня ты всегда будешь прекрасной, Лу, – прошептал он, надеясь отвлечь ее, пока аккуратно и насколько возможно быстро снимал бинт. Она поморщилась, когда сотни крошечных ниточек оторвались от ее кожи, и впервые за неделю весенний ветерок, попавший в комнату через окно гостиной, пощекотал ее щеку.

Жюльен внимательно посмотрел на ярко-красные пятна и спирали. Они шли от ее виска до края рта с правой стороны лица. Края губ с той же стороны затвердели и были покрыты коркой засохшей крови. Жюльен быстро схватил нож с кухни и выдавил немного геля из растения, а потом очень осторожно нанес на ее лицо.

Она не шевелилась, пока он наносил мазь.

– Видишь, все не так страшно, ma poulette, – сказал он.

– Poulette… это курица?

– Ага.

– Я тебе не курица, Жюльен.

– Конечно.

– Люди не травят своих куриц.

Он вздохнул.

– Нужно поговорить об этом.

Взгляд Луми метнулся на пол.

– Я и так сегодня говорила больше, чем планировала.

Он поджал губы.

– Справедливо, – ответил он и увидел удивление на ее лице, когда Луми поняла, что он не собирается спорить. Она встала.

– Я просто пойду надену что-нибудь, – объявила она, направляясь в коридор.

– Из-за меня? – спросил он, вскидывая брови в притворном изумлении.

Луми сощурилась, глядя на него, хотя Жюльен заметил, что левый уголок ее рта изогнулся в улыбке.

– Скоро вернусь, – ответила она и ушла.

Когда Луми больше не стояла перед ним и не притягивала все внимание, Жюльен опустил взгляд и заметил, что костяшки кровоточили от попыток открыть дверь. Конечно же, вернувшись в синем хлопковом платье без рукавов, Луми принесла лед, ватные тампоны и алкоголь. Она молча протянула их мужчине.

– Мне сегодня не нужно идти на кухню. Что ты хочешь? – тихо спросил он.

Луми вздохнула.

– Я очень устала. Собиралась поспать.

– Я посплю с тобой.

Она внимательно посмотрела на него.

– Я говорю серьезно, знаешь ли. Только поспать. – Он поднял ладонь, словно клялся на Библии. – Даю слово.

Прежде чем Луми успела что-то добавить, Жюльен снял ботинки, аккуратно поставил их на пол и растянулся на диване. Он распахнул объятия навстречу ей с заразительной улыбкой на лице.

Луми присела на край дивана, прощупывая почву. Девушка постепенно опускалась, пока не легла рядом с ним. Мужчина просунул руки под нее и притянул ближе, прижимая спиной к его телу.

– Уверен, что сможешь так заснуть? – спросила она.

– Да, я буду в голове считать монашек из начальной школы, пока не потеряю сознание, – сказал он, почувствовав, как ее мышцы сжались, сдерживая смех.

Он осмелился оставить легкий поцелуй на ее шее, желая большего, но помня свое обещание. Тепло ее тела, прижатого к нему, успокаивало, и вопреки беспокойству, вскоре он погрузился в освежающий сон, впервые за всю неделю.

Луми Глава тридцать четвертая

Открыв глаза три часа спустя, Луми поняла, что на квартиру опустилась ночь. Первым делом она увидела пальцы Жюльена, переплетенные с ее, засохшую кровь на его костяшках. Луми ощутила укол совести, пошевелившись в его объятиях. В ответ он уткнулся носом в ее шею, и положил руку на бедро.

– Который сейчас час, милая? – спросил он сонно.

– Наверное, примерно восемь, – ответила она, зевая. – Мы проспали несколько часов.

Какое-то время они пролежали в тишине.

– Хочешь пойти на прогулку? – спросил Жюльен.

Луми сначала лежала в больнице, потом сидела дома, и уже неделю не выходила на улицу.

Она прикусила здоровую часть губы.

– Наверное, неплохо выбраться отсюда, пока у меня не развился синдром продолжительного нахождения в четырех стенах. Но не будут ли люди смотреть на меня, как на фрика, если я буду в бинтах?