Вкус шалфея

Она повернулась к продавцу, готовому принять ее заказ.

– Здравствуйте. Я возьму этого, слева.

Жюльен Глава сорок восьмая

В четверг днем душный июльский воздух давил во все окна Манхэттена, в том числе и «ДЭКС». Персонал работал в скучном затишье, пока резкий визг не разорвал тишину. Жюльен поднял взгляд от документов, пожал плечами и вернулся к работе. Он пытался не смотреть на стопку бумаг, покрытых чудными стрелками и петлеобразным почерком фиолетовых чернил. И все равно поежился, когда взгляд случайно упал на них.

– А-а-а-а-а! – второй крик сотряс стеклянную панель кабинета.

– Какого черта? – спросил он, вставая со стула и направляясь по коридору к кухне. Первым делом он увидел лобстера, бегущего к нему.

– Снова? – спросил он. – Клянусь Богом, я устанавливаю новое правило на кухне. Тот, кто упускает лобстера, должен засунуть его в штаны, как только я поймаю его.

Когда лобстер подбежал достаточно близко, Жюльен заметил привязанную к его хвосту фиолетовой лентой золоченую бумажку. Он потянулся и ловко схватил бумажку, сложенную квадратиком. Отпустил лобстера и тот, щелкнув клешнями, забежал в его кабинет. Жюльен закрыл за ним дверь, заперев в комнате.

Он развернул записку и сразу же наткнулся на петлеобразный почерк.

Дорогой Жюльен, весь прошлый месяц моя душа была неспокойна. Я ела хлеб «Wonder» прямо из пакета, если это о чем-то тебе говорит. Я не могу привыкнуть к тому, что не вижу тебя, не касаюсь тебя, не слышу, к тому, что ты не рядом.

Начав работать в «ДЭКС», я испытывала унижение. Не из-за тебя, а из-за своего ресторана, моей собственной провалившейся мечты. Учитывая твой характер, я пообещала не пробовать еду, приготовленную тобой… но, сделав это, я не могла успокоиться и это не изменилось. Но наши отношения намного больше, чем это, я поняла это лучше после ожогов.

Ты противоречил всем моим ожиданиям. Ты помог мне выздороветь и помог мне пройти через все это. Не знаю, как бы справилась без тебя. Хотя то время было болезненным, оно показало мне, что наши отношения – настоящие. Ты спросил меня, боюсь ли я что ты не подходишь для брака, но за прошедшие недели, проведенные в одиночестве, я поняла, что в глубине души я сама не подходила для брака. Я боялась просто расслабиться и поверить, что все будет хорошо.

Когда ты сделал предложение, в моей голове ожили образы того, какой может быть наша совместная жизнь. И это не были глупые придумки – это было словно окно в будущее.

Мне так жаль, что я сделала тебе больно в неразберихе всех этих страхов и чувств. Ты не представляешь как, я скучаю по тебе.

Люблю,

ЛУМИ

– Ну… черт, – сказал Жюльен. Он облокотился о стену коридора и положил записку на колено. Перевернул ее и нашел запись на обороте:

P.S. Я буду ждать в винной кладовой, если сможешь решиться увидеться со мной. Если нет, я все еще буду там, пить твое лучшее вино и топить грусть из-за того, что потеряла любовь, подобную твоей.

Он широко улыбнулся и медленно направился на кухню, где персонал сосредоточенно работал. Только Ричард поднял взгляд от списка вин и пихнул Глорию, прежде чем снова опустить глаза. Жюльен многозначительно покачал головой и промаршировал к винной кладовой, двери которой были распахнуты. Зайдя внутрь, он закрыл их за собой.

* * *

Луми сидела на металлическом кухонном стуле у дальней стены c мерло, держа в руках бургундское вино «Д’Орсэ» 1947 года и букет оранжевых тигровых лилий.

– Ты пришел, – сказала она.

Встретившись с ней взглядом, Жюльен облокотился о дверной проем.