Вкус соли на губах (СИ

А еще… Еще принять, принять в последний момент самый то, что не хочется ей, чтобы бесконечная гонка прекращалась. Не состоит смысл жизни в том, чтобы спасти короля Радиуса, предупредить о покушении. Состоит смысл жизни этот в движении, непрекращающемся, красивом, возбужденно-диком, но главное бесконечном. Может, именно это стоит наконец понять?

Лежит Мадлен на твердо-изменчивом полу, видит, как круги под ее телом расходятся. Лежит, раздавленная, растоптанная, но себя познавшая, принявшая. Мадлен лежит побежденная, впервые не знающая, что ей делать дальше. Картина, кажется, проясняется.

А лабиринт хохочет, потирает руки, довольно почесывает упруго-большие бока, которых у него нет. Хитер Кристальный, весел, добродушен даже, если можно вообще про него такое сказать. Лабиринт больше не видит причин зазывать-запугивать, держать в себе девушку. Лабиринт выплевывает Мадлен, словно вишневую косточку. Исчезают бесконечные повороты-коридоры, растворяются. Мадлен лежит, немея, не сразу осознавая, что происходит. А когда понимает, не может поверить глазам своим. Океан, лениво бьющийся волнами о берег, солнце, правда, какое-то холодное, чересчур бледное и невыносимое, каменистый берег. Мадлен чувствует, что это не очередной чужой параллельный мир. А что-то такое… Родное, знакомое, правда и другое в то же время какое-то. Мадлен вглядывается-присматривается, тянется магией своей к солнцу местному, дабы напиться-напитаться энергией его, касается и вскрикивает. Не Солярия, не Магикс, но измерение Водных Звезд. Мадлен вздыхает. Кристальный не без причуд. Отсюда она уж как-нибудь выберется. Мадлен поднимает голову и встречается с равнодушно-заинтересованным взглядом Сиреникса.

…Кристальный лабиринт не просто глумится. Он перерождает. Два выхода людям дается. Мадлен с разбегу влетела в неверный и плутала там, плутала десятки лет. Не знает девушка пока, что предотвратили покушение, раскрыли заговорщиков, лишили отца ее должности и статуса и выслали-выгнали из королевства Солярийского. А как узнает, так окончательно успокоится, успокоится телом, душой и нервами. Мадлен всего лишь нужно было понять, для чего. И как поняла она, признала и приняла, так не имел больше власти Кристальный лабиринт над феей света, отпустил ее и отправил с миром, правда, не на Солярию. Нимфа там одна, если что, поможет.

Как когда-то заметила Муза, причем верно заметила: у каждого человека свой выход из лабиринта. Правда, некоторым десятки лет и даже века требуются, чтобы найти. Так что по-своему прав был и Клаус, умерший, правда, раньше, чем сумел отыскать выход свой личный. Права была и Мадлен. Жаль, что Муза скажет свои знаменитые слова много позже, когда Мадлен вовсю уже бороздила отравленные коридоры, потому и не слышала, не узнала этих слов. И не узнает. И не узнает Мадлен также никогда о том, что та же Муза нашла способ победить-зачаровать Сиреникс. Что и сделает она этой же ночью-вечером, чуть позже.

В настоящем Мадлен смотрит в водянистые глаза змея. В недалеком будущем Муза побеждает Сиреникс.

========== Мокрые камни ==========

Мадлен молчит. Сиреникс смотрит ей прямо в глаза, испытывая. Девушка взгляда не отводит, взирает уверенно, ровно, без страха почти. В темно-карих, шоколадных глазах ее стоит усталость – усталость человека, дошедшего до самого конца, преодолевшего все испытания, приготовившегося отдохнуть и пожать плоды, как выпала на его долю маленькая, легкая на первый взгляд, неприятность, преодолеть которую элементарно уже не хватает сил, все внутренние резервы исчерпаны. И потому Мадлен лежит – встать не может, тяжело дышит (привыкает заново к кислороду, вернее, веществу, ему противоположному; учатся дышать-вдыхать легкие, вакуум познавшие). Золотятся под невыносимым белокурые волосы, вспыхивают всевозможными оттенками желтого, взметываются вверх, короткие, но такие густые. Кожа оливкового цвета впитывает в себя Океан-берег, воздух-воду.

Сиреникс смотрит Мадлен прямо в глаза, реакции ожидая. У феи сил нет удивиться даже. Берег, Океан, небо, невыносимое, змей, - обычный пейзаж обычного дня обычного антимира. Сиреникс испытывает волю Мадлен, испытывает прочность ее глаз, таких насыщенных, таких шоколадных. Не знает девушка, что отводить надо взгляд. Смотрит потому, не отрываясь. Молчаливое взаимодействие в его прекрасной неподвижности. Сиреникс видит, как напрягается шоколад до предела, выпучиваются глаза, накаляются капилляры, красно-алой сеточкой потихоньку проступают. Решает змей, что достаточно уже мучить ее и, смеясь чуть заметно, отводит взгляд свой черный, водянистым бывший. А в шоколадных глазах Мадлен теперь застывает навечно изнутри насыщенный гранатово-вишневый оттенок, неуловимый почти. Сирениксу это нравится. Белокурые волосы набрали в себя достаточно золотого от невыносимого, словно солнце мира своего, Солярии, горят. Теперь и не побледнеют никогда боле. Завершилось изменение Мадлен, хотя и не осознала фея пока этого.