Вкус запретного плода

Нет, а о чем еще с ней разговаривать? О книгах? Или о кино? На ее страничке в соцсетях ничего такого не было. В смысле, ничего о том, что она любит, чем интересуется. Просто глупые фотки, и все.

— Я не знаю, — равнодушно подергала плечами Егорова.

Предложенная тема ей явно оказалась не по вкусу. Оно и понятно, после работы и снова о работе? Да еще ее друг какой-то не заехал за ней, а у нее наверняка были какие-то планы. Сегодня ведь пятница, и она могла бы запросто отлично провести время, если бы он заехал.

Если, конечно, он вообще существовал.

Так думать ему было гораздо приятнее.

— Что, вообще никаких мыслей на этот счет? — пристал он, когда они застряли в такой глухой пробке, что надежды добраться до дома за час таяли с каждой минутой.

— Мыслей… Мыслей много, но все покажутся тебе несуразными.

— А ты попробуй.

Кирилл широко зевнул. Завертел головой. И подумал, что вот если они сейчас свернут через сто метров на развязку, то смогут без проблем добраться до его родителей, отчаявшихся увидеть свое чадо. Навигатор показывал в том направлении все зеленым.

А у родителей пятничный ужин. Как минимум из пяти блюд. И костерком пахнет на участке. Потому что они, невзирая на запрет, все равно жгли ботву и всякий мусор на выкопанных грядках. Егорова, конечно, лишняя в данной ситуации, но куда же ее девать-то, раз время прибытия к ее дому — полтора часа.

— Ты куда, Кирилл? — перепугалась она, когда он начал опасно маневрировать, нагло втискивая нос машины буквально под чужие радиаторные решетки. — Думаешь, в объезд лучше?

— Не думаю, Егорова. Надо просто заехать кое-куда.

— Куда? — Она даже зажмурилась, когда справа натужно затрубил сигнал огромного внедорожника, которого Кирилл подрезал.

— К родителям моим заедем. Давно обещал. Все некогда, — принялся он объясняться отрывистыми фразами. — В том направлении навигатор все зеленым рисует, а в пробке, пишет, полтора часа стоять. Не могу! Нервы!

— К родителям?! — ахнула Егорова. — Зачем к родителям?!

Кирилл заметил, как она испуганно рассматривает свои широкие штаны, ботинки на тяжелой подошве, руки, не знавшие маникюра, и ухмыльнулся.

— Не придумывай ничего себе, Егорова. Просто обстоятельства диктуют свернуть в этом месте. Ничего личного.

Она вспыхнула, но кивнула согласно. И даже квакнула что-то про понимание обстоятельств.

— Итак, что за несуразные мысли тебя посетили, пока ты жильцов на адресе опрашивала? Знаю, Хорцеву ты об этом говорить не стала, но что-то с языка у тебя просилось. Разве нет?

— Хорцеву? — Она вцепилась пальцами в левую мочку уха, принялась пощипывать. — Хорцеву не сказала. И тебе не очень хочется.

— Почему?

— Потому что примешься высмеивать.

— А ты попробуй.

— Ну хорошо.

Она села ровнее, одернула короткую мешковатую курточку, покосилась на него, прежде чем заговорить.

— Мне показалось, что Наталья Ивановна, это дама в шляпке с цветочками, что-то знает.

— Так.

— Она все время порывалась мне что-то сказать, но не решалась.

— Знаешь почему? — улыбнулся Кирилл, втопив в пол педаль газа.

Они наконец-то выбрались из пробки, впереди была совершенно пустая дорога. Не очень хорошего качества, но пустая. Это была старая дорога. Заброшенная. По ней он ездил с родителями на дачу, еще когда был ребенком. Сидел на заднем сиденье с опущенным стеклом и со счастливой улыбкой ловил встречный ветер. Хорошее время было. Беззаботное. Все его печали сводились к полученной тройке за четверть по математике и отложенной за это покупке роликовых коньков.

— Почему? — втиснулся в его приятные воспоминания голос Егоровой.

— Потому что она имела неудачный опыт помощи следствию.

— О как!

— Да. Участковый рассказывал, что она однажды что-то наплела с три короба. Человека закрыли, а он потом жалобами прокуратуру закидал. А преступника установить так и не удалось.

— Ничего себе! — Егорова неумело присвистнула. Кашлянула, смутившись. — Ей не предъявили за то, что ввела следствие в заблуждение?

— Что-то было. Мне было не до подробностей. — Он умело лавировал между выбоинами. Он мог проехать по этой дороге с закрытыми глазами. — Тебе как вообще участковый?

— Нормальный мужик. Правильный. Форму даже надел в свой выходной.

— Ну да, — неуверенно отозвался Кирилл и вдруг признался: — А мне он что-то с первой минуты сделался неприятен.

— Пф-ф-ф! — фыркнула Егорова почти весело. — Чтобы тебе понравиться, кем надо быть, товарищ капитан! Ты же меня с первой минуты возненавидел! Только мои ботинки прошлись по кабинету, как я тут же очутилась в твоем черном списке.

Он удивился такой проницательности, но возражать не стал. Просто сказал:

— Дура ты, Егорова.

Остаток пути до дома родителей они проехали молча. Он не знал, что говорить. Она, наверное, на дуру обиделась. Но перед тем, как свернуть в родительский проулок, он сказал:

— Я не думаю, что это ее муж сделал.

— А кто? Его пожилая любовница? — Егорова недоверчиво крутнула головой. — Я говорила с ним. Он подавлен, конечно, но…

— Но?