Вкус запретного плода

И он вскинул левую руку, показав ей запястье с часами. Кстати, с новыми, дорогими часами, она в этом неплохо разбиралась. И отлично помнила те часы, которые были на нем, когда он только-только знакомился с коллективом.

— Ступай уже, красавица, — в комнату отдыха просочилась Нина, встала, облокотившись спиной о стену. Протянула: — Везунчик ты, Лялька.

— Да уж.

Она встряхнула пальто, повесила его на плечики. Убрала в шкаф.

— Везет как утопленнику.

— Ладно тебе горевать-то! — фыркнула Нина. — Ты что, в самом деле не понимаешь, чего он к тебе цепляется?

— Не понимаю. А чего?

— Да нравишься ты ему, дуреха. — Нина забавно поиграла бровями, оттолкнулась от стены, подошла ближе и шепнула ей на ухо: — Хочет он тебя, Ляля!

Ой, ой, ой! Ей захотелось запищать, как маленькой девочке. Захотелось закрыть ушки руками и замотать головой. Нет, нет, нет! Только не это! Она не хочет. Она не может. Это стыдно, гадко, неправильно. У нее уже однажды был роман с женатым мужчиной. И она помнит, какими душевными ранами все это для нее закончилось.

Она ему откажет, решила Лялечка, входя в кабинет Слепцова.

Все было как всегда. Он начал строго, потом перешел на заунывный тон, затем принялся щупать ее глазами и говорить тихо и проникновенно. И закончил непривычно:

— Мне надо с вами это решать не здесь, Ляля.

— А где?

Она тут же подумала про суд. Мало ли, может, он хочет привлечь ее к ответственности за что-то. За сгоревший фен, например. Или за поцарапанное зеркало.

— Я сегодня приеду к вам домой, Ляля. Вы ведь живете одна?

— Одна, — кивнула она покорно.

Он не сводил с нее гипнотического взгляда. Он парализовал ее своей волей.

— Я приеду к вам. После работы. Скажем, часиков в девять вечера. Там и поговорим. Вас устраивает такое время? Или мне приехать позже?

Она молчала, рассматривая его тонкие блеклые губы. Она почти не слышала, что он говорит. Она видела лишь беззвучное шевеление его рта. И мысль о том, что уже сегодня вечером этот рот будет касаться ее кожи, нагоняла на нее тоску. Ее даже начало слегка мутить.

Его рот ей категорически не нравился. И руки тоже. И весь он сам не нравился — этот Гоша Слепцов. И она не хотела с ним спать, не хотела. Даже ради работы. В конце концов, Света рассчиталась. Нашла себе новую работу. И она сможет найти. Она классный мастер. Она уведет всех своих клиентов за собой. Светкины все ушли. Никто не появлялся в их салоне после ее увольнения.

— Что вы сказали, Ляля? Неправильно? — изумленно вскинул Слепцов светлые брови.

Она так сказала? Да, кажется, что-то пискнула. Господи! Какая же она мямля!

— Да, это неправильно, — повторила она чуть тверже. — Что скажет Наталья Павловна, когда вернется?

— Что, что, что?! — Его тонкие губы разошлись буквой «о». — Вы чего говорите, Ляля? Вы не больны? Какая Наталья Павловна? Откуда вернется? С того света?

— А с чего вы решили, что она мертва, Игорь Васильевич?

Она неожиданно осмелела, вспомнив историю, рассказанную Светкой. Может, ей удастся отвлечь его этим бредом? Может, он перепугается и отстанет от нее? И простит ей все ее прегрешения, не оштрафует, не выгонит, перестанет, наконец, пялиться на ее ноги, грудь и бедра.

— С того, что я сам лично опознавал ее тело, — неприятным, скрипучим голосом отозвался Слепцов, складывая ладони на столе ковшиком. — Тело, ее вещи.

— Речь о чемодане?

— Да, о чемодане? — передразнил он ее с грубой интонацией. — Таких в продаже здесь не встретишь. Штучный товар. Привезен из-за границы.

— И из-за этого вы решили, что убили вашу тещу, Игорь Васильевич? Из-за чемодана? Не из-за трупа, потому что там, по информации, опознавать было нечего, — процитировала она умную Светку. — А из-за чемодана?

— Даже если и так, что дальше? — Его глаза прошлись по ее животу, опустились по ногам к коленям. — Это ничего не меняет. Не меняет ситуации, Ляля. И ты обязана принести мне извинения в приватной домашней обстановке.

— Это меняет все, Игорь Васильевич. Потому что чемодан вашей тещи был украден.

Она смотрела на его лицо с удовольствием. Еще ни разу это не доставляло ей такой радости. Слепцов менялся на глазах. Из самоуверенного босса, терзающего свою подчиненную упреками и шантажом, он превратился в опешившего, обезумевшего от страшной новости человека. Он сделался мелким и неубедительным. Он словно уменьшился в размерах. И она совсем перестала его бояться.

— Вас это пугает, Игорь Васильевич? Вас не радует мысль, что ваша теща может быть жива? — Лялечка надула губки, покачала головой. — Или я чего-то не понимаю?

— Уф-ф… — выдохнул он, провел ладонью по лицу. — Придумаешь тоже!

— А вот и не придумала, не придумала, — тоном маленькой капризной девочки произнесла Лялечка. — У Светы даже есть доказательства.

— У какой такой Светы? — Он вяло улыбался, глядя ей прямо в лицо. — Той, что уволилась?

— Да, у той, что уволилась.

— И что же это за доказательства?

— Телефонный звонок. Чек из магазина.

Она уже не смотрела на босса. Она загибала пальчики, сдавая подругу с потрохами, не успевая думать, а правильно ли она поступает по отношению к ней.