Вкус запретного плода

Да, да, она станет утверждать в полиции, что Наталья Ивановна вина не пила и что в вино она ничего такого не добавляла. Но факты вещь упрямая. В желудке Натальи Ивановны и в ее крови найдут следы безобидного для многих и смертельного для нее лекарства, и в бутылке недопитого вина эти следы найдут. Само лекарство обнаружат на полке холодильника Инны Гавриловны. И что самое замечательное, на упаковке будут отпечатки пальцев Инны Гавриловны. И на бутылке вина ее пальцы. И на стаканах, в которые она вино разливала, будучи в гостях у бедной пожилой женщины.

Ну как тут возразишь?

Все сложилось как сложилось. Для него просто замечательно. Для бедных женщин не очень. Старая дура в коме в больнице. Шансов на ее выздоровление нет никаких. Вторая дура в камере.

А он… А он свободен и на свободе!

— Замечательно. Все просто замечательно, — пробормотал он, раскрывая холодильник. — Куда же нам пристроить вещественное доказательство, а, уважаемая Инна Гавриловна? Куда? Так, так, так… А пристроим-ка мы его вот сюда. Между колбаской и масленкой. Хорошее место. Очень даже хорошее место.

Он, осторожно держа упаковку с лекарствами за самый краешек, положил ее на полку между батоном колбасы и масленкой. Улыбнулся, любовно оглядел дело рук своих. Захлопнул холодильник.

И… обмер.

Прямо в лоб ему был нацелен не пистолет, нет. В лоб ему был нацелен объектив видеокамеры. Держал ее в руках высоченный, рыжекудрый капитан убойного отдела Игнатов. За ним толпился народ. Ох, так много там толпилось народу! Человек шесть, не меньше. И все смотрели на него, на него! На его руки в тонких медицинских перчатках. И в некоторых глазах он отчетливо угадал ужас.

Чему они ужасались? Он так и не понял. Он внимательно слушал, как ему скороговоркой зачитывают то, в чем его подозревают. Что-то вкратце о правах. Их было немного. Он всего лишь имел право сохранять молчание и не свидетельствовать против себя. Потом отчетливо услышал, как на его запястьях защелкнулись браслеты. И звук шаркающих о пол подошв целой дюжины ног. Звук был противным.

Его вывели из квартиры Инны Гавриловны. Загрузили в лифт. Все под камерой. Смешное кино, да. Потом провели по двору, загрузили в машину. Он молчал почти всю дорогу, но перед отделом полиции не выдержал.

— Как вы догадались? — спросил он, уставившись сквозь решетку на рыжекудрого капитана. — Как вы догадались, что это я?

— Мать вашей жертвы вспомнила, как дочь во время телефонного звонка удивилась странному совпадению. В названии улиц. Сочла это зловещим. Мы подняли архивы и…

— Понял. Можете не продолжать.

Все оказалось так просто? Он предпринял такие хитроумные ходы, создал такие сложные комбинации, а все оказалось так просто?! Какая-то дура просто брякнула своей матери о совпадении в названии улиц. Капитан Игнатов порылся в архивах, и…

— Не верю, — вдруг обронил он. — Из-за одного этого вы не могли выйти на меня.

— Вас опознали, — глянул на него Игнатов сквозь решетку. — Парень, который очень любил подглядывать за девушками в душевой общежития в студенческом городке, вас опознал. Вот и все. Вы попались…

Глава 24

Ей было неприятно этим заниматься. Получалось, что она за спиной Гоши затеяла какую-то некрасивую возню. И она с куда бы большей радостью сейчас сидела в кабинете офиса, который с некоторых пор стала считать своим, а не ехала в красивом сверкающем лифте на тридцать второй этаж бизнес-центра в окружении красивых людей в деловых костюмах с кожаными сумками и портфелями. Но как-то так вышло. Ей вчера отсюда — с тридцать второго этажа — позвонили, задали пару вопросов, а ответов-то у нее и не нашлось.

— Я не знаю, — растерянно протянула она.

— Получается, вы не в курсе? — помолчав, удивился ее собеседник.

— Получается, так, — она кивнула.

Тут же поймала свое отражение в сверкающем чистотой стекле книжного шкафа. С вытаращенными глазами, вытянувшимся от изумления лицом. Эта женщина ей не понравилась — слаба и не авторитетна. Так никуда не годится. Ирина тут же прокашлялась и твердым голосом напросилась на встречу.

— Отлично, — тут же согласился ее собеседник. — Только попрошу вас об одном одолжении.

— Да, я вас слушаю.

— Не говорите о нашей встрече вашему мужу.

— Хорошо, — согласилась она.

Пожалуй, слишком поспешно согласилась. Так серьезные дела не делаются. А вопрос был очень серьезным. Она могла не знать всех тонкостей и наломать дров. И навредить Гоше, себе, их семье.

Но она дала обещание и решила рискнуть. И накануне вечером словом не обмолвилась о предстоящей встрече.

— Ты какая-то не такая, Иришка, — проворчал Гоша, укладываясь спать.

— Какая не такая?

— Какая-то молчаливая, загадочная. На тебя так повлияло известие о том, что…

И Гоша замолчал. Он все время умолкал, когда заходил разговор о ее матери, которая скиталась непонятно где.

Ирина поначалу его не понимала, она сама едва с ума не сошла от радости, что оплакивала не того человека. Потом накатило раздражение.