Вкус жизни

Оживление, блеск в глазах подруг, не заставивших приглашать себя дважды, успокоил Киру.

После чая женщины разделились на кучки и продолжили тему в более спокойном тоне.

Мила смеется:

– …Он необыкновенно красноречив… Лера, представляешь, утверждал, будто мужчины-пианисты играют интеллектом, а женщины физиологией. Не хотела бы я слушать бесчувственную музыку.

– …Что ей нравится в нем?

– Возможно, она приобрела что-то такое, что недоступно твоему пониманию.

– …Совсем сбрендила. Денег у него нет. Раскрутить его некому, а то бы и харизму, и гламур сразу обрел… – настырно влезла в разговор Инна.

Рита с Жанной шепчутся.

– …Рита, не понимаю я роли дирижера. Когда он репетирует с оркестром – тут все ясно. Сыгранность, качество исполнения, отточенность, вкус – его прерогатива. А на сцене он красуется или подсказывает, кому когда вступать? Наверное, дирижер оркестрантам все-таки нужен, чтобы не случилось как в басне Крылова.

Недавно по телевизору увидела очень даже странный сюжет. Выскочил на сцену молоденький, восторженный дирижер и давай энергично размахивать руками, но никто из руководимого им коллектива ни разу не поднял на него глаза, не взглянул в его сторону. Напротив, все старательно смотрели в пол. Но счастливый юноша ни на кого не обращал внимания. Он был поглощен музыкой, а может, и собой или тем, что наконец-то прославился. Я замечала презрительные короткие ухмылки солидных оркестрантов между собой. Создавалось впечатление, что не приняли они этого юнца. Наверное, им навязали его без их согласия, и они демонстративно его бойкотировали.

Очень смешно смотрелся на сцене дирижер. Мне было стыдно за него, за его глупую восторженность. И жалко было наивного: на всю страну опозорился. Никто ему не подсказал, какой он глупый. Как будто мстили. Разве можно так жестоко наказывать молодых? Так и сломать человека можно и до психушки довести. В музыке-то он, наверное, разбирался. А в людях? Это приходит с опытом, а его-то у него как раз и не могло быть. Все мы в юные годы совершали ошибки, но нас учили по-доброму. Чаще бывает, что ученики недостойны руководителя. А иногда случается, что руководитель недостаточно хорош для учеников, и тогда он гнобит их или они его…

Галя говорит Ане:

– Я знаю, музыка звучит в головах и у простых, музыкально необразованных людей, особенно часто у тех, у кого в жизни было много трагического.

– Сомневаюсь. Трудности душу развивают, а трагедии ломают, огрубляют. Радость больше способствует вдохновению, чем несчастья. Радость приподнимает, придает силы, а беды опускают, губят талант.

Кира тихо объясняет Лене:

– …У внуков научилась. Готовлю на кухне в наушниках – «балдею» от классической музыки. Наверное, она соответствует моей природе. Конечно, это совсем не то, что слушать ее в концертном зале, но все же. В филармонию чаще, чем раз в году, не выбираюсь, а тут хоть такая возможность приобщиться.

– А я тишину предпочитаю. Устаю очень.

Лера

Пока подруги спорили, Лера молчала, грустно перемалывая в голове последние десять лет своей жизни. «Раньше между нами была та самая крайняя степень близости, о которой только можно мечтать. Нам никогда не надоедали бесконечные разговоры, споры. У Лёни была редкая подкупающая манера говорить о том, что интересно собеседнику, то есть о нем самом и его проблемах. Муж никогда не затягивал его на собственную территорию. Устоять перед ведением с ним разговора не было никакой возможности.

…Первое время и ссоры были. И хлопанье дверьми случалось. Как без этого? Притирались. Но при детях никогда не было разборок. И молчать умели, не мешая, не раздражая друг друга. Чтобы говорить без слов, надо очень много иметь внутри… А теперь вот часто порознь сидим. Каждый в своей комнате смотрит свой телевизор. Конечно, я не люблю пустых разговоров, но ведь грусть-тоска в душу заползает…

Все больше отдаляемся, чужими делаемся. Лед в его глазах вижу, недовольство. Собой или мной? Что-то грызет сердце, что-то смутно страшит, тяжесть в груди не проходит. Предаюсь необъяснимой тоске. Обидно. Сорок пять лет вместе. Как так вышло? Что нас разъединяет?

К бутылке прикладываться начал. Стал позволять себе лишнее. Чем это закончится? Но ведь нечасто. Генетически он не предрасположен к алкоголю. С кем не бывает? У любого человека случается «не его день». А все равно беспокойно на душе. Вот и сегодня с утра опять бодяга началась. Безобидное оборачивается чем-то бесповоротным. К чему это приведет? Может, нездоров и скрывает от меня? А вдруг не знает, что болен, но что-то его беспокоит, раздражает. Может, ему скучно? Так почему же иногда просит, чтобы все оставили его в покое?»

Не вдруг родители вспомнились. Мать грустила: «Вечно торопилась, крутилась-вертелась, стремилась все успеть – и семьдесят лет нет как нет. Пришло время подумать, осмыслить прожитое. А зачем? Ничего ведь в своей жизни уже не изменишь. Учтут ли мои внуки наши с тобой, доченька, ошибки или свои шишки набивать станут? Ты у меня умница, многое поняла, многое учла. Я горжусь тобой»…