Вкус жизни

– Да, подвернулась интересная тема, – промолвила Инна раздумчиво, словно только что пришла к окончательному заключению по волновавшему ее вопросу. – И не делай свирепое лицо. Если говорить начистоту, мое молчание выглядело бы как каприз, или ты вообразила бы, что я по какой-то странной причине не нашлась, что ответить, не сумела выжать из себя ни единого слова. Я же не могу себе такого позволить. Сечешь?.. Прости, – сделала она неожиданный реверанс в сторону Лили.

Кира, приложив палец к губам, внимательно взглянула на Аню. Та поняла.

– Мы, собственно, и себя-то хорошо не знаем, чего нам судить других?.. Боже мой, как быстро подкралась старость! Меня недавно впервые назвали бабушкой: какой-то незнакомый мальчик предложил взять котенка на воспитание. Как резанули меня по сердцу его слова! Заметьте, ведь не по родственному статусу, а увидев мой возраст, мою немолодую внешность, так назвал. Я была в полном замешательстве и, ошеломленная, не возразив ни слова, взяла котенка, – тихо, горько, с вымученной улыбкой пробормотала Аня.

«Кира умеет говорить одним взглядом, нет, даже одной мышцей лица. Наверное, ее характер никому никогда не мешал жить», – восхитилась Лена.

– Не сложить мне сегодня с тобой, Инночка (сказано ласково, с ехидцей), общей идейно-творческой позиции. Как-нибудь в другой раз подискутируем, – отшутилась Эмма, не видя другого выхода прекратить прения. Ее пронзительные глаза неожиданно блеснули весело и молодо. Она категорически не желала затевать с Инной пустой и долгий разговор, перемалывания бесконечной темы.

«Ее глаза как осенние плоды бересклета, только обрамление не оранжевое, а бледно-бежевое, словно чуть потемневшее от времени. В них всегда живейшее любопытство», – подумала Лена. Она приметила, как необычайно хорошо улыбка меняет привычно строгое лицо Эммы, и порадовалась за нее.

– Кому истина, а кому покой. Тебе лениво со мной спорить, вот и вся разница между нами, – оставила за собой последнее слово Инна, прекрасно понимая свою неправоту, но зачем-то упорствуя.

Ею овладела какая-то нервная веселость. И все же вызвать на спор Риту на этот раз ей не удалось.

– Может, оно и так… Не трогай хотя бы сегодня память наших стариков. Не добивай и нас, пощади. Сделай это для меня, – тихо и мягко попросила Эмма.

– Да не вопрос, – быстро согласилась Инна.

И не было в ней в этот момент ни обычного гонора, ни задиристости. Куда что делось? Но Жанну насторожила легкость, с которой Инна сдала захваченные позиции.

«Не страдает Инна от угрызений совести, не огорчают ее проблемы подруг. Можно подумать, у нее врожденная близорукость на чужие беды. Не старается и даже не пытается расположить к себе. Заводит всех, хочет, чтобы мы шуршали, как навозные жуки в банке. Ей слово – она в ответ десять. Затесалась сюда и паясничает. Выставить бы ее вон вместе с ее наглой дерзкой и змеиной улыбкой, чтобы ушла она не солоно хлебавши. Кто бы приложил к этому руку?.. – раздраженно думает она.

«Иногда очень блекнет и мельчает человек к старости. А большинство из нас с возрастом становятся пессимистами. С чего бы это? От невостребованности или по причине слабеющих сил, постепенно превращающих человека в овощ? Еще немного, и я уйду на пенсию и, будучи выведенной из активной производственной деятельности, превращусь в одну из многих… На Инну, например, стану похожа характером, да еще расплывусь, как кислая квашня», – со страхом думает Лена, привычным жестом массируя себе шею у основания головы.

Кира молча обносит подруг печеньем и компотом. Она надеется, что нервная тема исчерпана. Ее привлекает разговор Аллы с Лерой.

– …Декан снял с моего занятия студентов, чтобы они вымыли лабораторию после ремонта. Парни набрали ведра воды и стоят руки в брюки, смотрят, как девушки распределяют, кому из них мыть окна, а кому пол. Я разделила лабораторию на две части и вручила юношам тряпки. Представляешь, они удивились и отказались помогать девушкам, мол, это женская работа, да и не умеем мы. «Учитесь, – потребовала я. – Допустим, – обратилась я к самому непримиримому – твоя жена будет в положении. Кто в эти месяцы будет мыть полы в вашей квартире?» И вот тут пришло время мне опять удивиться. Как ты думаешь, что он ответил? «Мама». Я опешила. «Получается, для того чтобы жениться, ты достаточно взрослый, а для того, чтобы взять на себя заботу о любимом человеке – не дорос, не готов? Или ты считаешь, что мама тебя до пенсии должна нянчить?» Конечно, заставила парней вымыть отведенную им часть лаборатории, мотивируя свое требование тем что не испробовав на себе все виды так называемой женской работы, они не научатся по-настоящему ценить заботу о них.