Вкус жизни

Медсестра поднесла к моему лицу ватку с нашатырным спиртом. И только после этого я заметила, что рядом стоит растерянный худенький, светлоголовый юноша с покрасневшими глазами – мой сынок. Он испуганно теребит меня за плечо и бессвязно повторяет трясущимися губами: «Я тоже верил… Мама, тебе нельзя волноваться… я не выдержу, если… очнись… Мама, мама, мамочка!» Я уткнулась в плечо сына, и его сердце радостно вздрогнуло. Андрей неловко обнял меня и, уже не скрывая слез, забормотал: «Мама, ей было страшно? Она чувствовала боль?.. »

А рядом, за дверью ординаторской, веселый разноголосый смех: студенты-практиканты делились впечатлениями от прошедшего праздника…

Оптимизм

Отдельные островки бесед возникали то там, то здесь. Менялся состав группок. Кира подсаживалась то к одним, то к другим.

Лена выплыла из задумчивости, слышит разговор подруг и пытается сориентироваться. Аня что-то сбивчиво доказывает.

– …Тогда был мощный исход интеллекта из России, и теперь он снова повторился, – неодобрительно замечает ей Рита, уводя разговор в сторону, очевидно, более интересной для нее темы.

– Патриоты не покинули страну, – жестко отвечает ей Кира, делая Ане выразительные знаки, но та и бровью не ведет, упрямо продолжая «выступать»:

– Когда-то в школе мы, читая учебник истории, возмущались, что на Западе квартплата составляет тридцать процентов от дохода семьи, а теперь сами платим половину пенсии и только вздыхаем: капитализм! Успокаивает то, что правительство обещает разобраться с подобным перекосом. Только когда это еще будет? А вдруг еще какая-нибудь напасть на нас... Вот и педагогические университеты собираются закрывать. И вроде бы правы: толковые абитуриенты разбегаются по престижным вузам, а в педагогические идут по остаточному принципу. Но троечный учитель может подготовить только троечного ученика. И к чему это приведет нашу страну? Закрыть вузы – это не решение проблемы. Этим мы окончательно поставим наше образование с ног на голову. А нам не все равно, кто будет учить и воспитывать подрастающее поколение, нашу смену. Пока правительство не повысит учителям зарплату, уровень образования будет катиться по наклонной, и не дождемся мы своих Ломоносовых и Менделеевых. Любовь к науке и искусству пробуждается и прививается в школе. Из слабого ученика в вузе нобелевского лауреата или знаменитого музыканта не вырастишь, сколько грантов ему ни выдавай… Ученых тоже не ценят, наука угасает. Не идет молодежь в аспирантуру, – продолжала бухтеть как бы для себя Аня.

– Дети видят, как плохо живут их педагоги, и «выбирают «пепси», – усмехнулась Галя. В этом вопросе ее мнение совпало с Аниным.

– В шестидесятые в физику шли не из-за денег и не требовали создавать условия для работы. Без царя в голове были? – энергично отозвалась Мила.

– Гегемон у нас – рабочий класс, но его тоже надо кому-то обучать новым технологиям. Нам никогда не будет хватать рабочих рук, если продолжим гайки руками закручивать… Надо срочно убирать главное препятствие на пути развития наших детей… – опять возбужденно заговорила Аня.

«Разговорилась Аннушка, точно год молчала», – улыбнулась Лена.

Кира обняла Аню сзади за плечи, и готовая выпорхнуть тоскливая фраза застыла у той на губах.

– Зарекаться по нынешней жизни ни в чем нельзя. Только препятствие препятствию рознь, – не зная зачем, съехидничала Инна. – Спешу всех успокоить и утешить: «Жизнь идет так, как направляют ее Высшие силы. Ситуация яснее ясного, и не стоит пустыми разговорами добавлять напряжения своим ближним», – с серьезным видом повторила она чьи-то слова и рассмеялась, подумав, что неплохо и к месту прозвучала фраза.

И в этом была она вся.

Только Аня, не выдержав «осады», возьми да и не ответь на вызов Инны. Она лишь подумала: «Зла на тебя не держу. На больных не обижаются». И, на удивление всем, разговор неожиданно иссяк.

Аня не знала, как близка к истине и как больно могла бы ударить в сердце Инны, произнеси она эти слова вслух… Сколько ни готовится человек к неизбежным последствиям болезни – все равно это слишком тяжело, чтобы относиться к ним философски. Пожалуй, самая труднопереносимая боль на свете – боль скорого конца, боль расставания со всеми, кто дорог, со всем, что дорого...

– …Кира, а это кто такая веселая на фотографии рядом с тобой? – громко прервала общий разговор Лена.