Вкус жизни

Титанов обычно использовал людей вслепую. Помогая ему, они не догадывались о его колоссальной выгоде. А потом он бросал их. А кто «возникал», тому чинил неприятности, душу вынимал. Оголтелая, хамская позиция. Оттого и происходил постоянный отток умных ребят из его лаборатории.

– Это у него называлось иначе: заставлять таланты молодых воплощаться в русле требований своего руководителя. Лейтмотивом его поведения было стремление укреплять свои позиции только личными связями и нужными людьми. А маленькие людишки, аспиранты там какие-то… – вставила Рита.

– Не гигант мысли. Мало того, боялся, что люди поймут это… Поговаривали, будто он так долго ждал власти, что, когда её получил, в его психике произошел сдвиг. Тщеславие его раздавило. Он тоже прошел свой путь страданий. А может, радость неполной сомнительной победы в нем слишком быстро угасла и не принесла удовлетворения. Мне он казался человеком, угодившим в собственные сети. Кому быть сумасшедшим, тот все равно по какой-то причине сойдет с ума, – понизив голос до шепота, поведала Инна. – Я, между прочим, предрекала…

– Ну, ты у нас мистически одаренный человек, – фыркнула Лиля, прислушавшись к рассказу Инны. – Теперь мы вольны строить различные догадки. Мол, ему бросили кость, а Антона сделали козлом отпущения… Истории с позиции победителя и побежденного часто звучат по-разному. А некоторые вообще склонны превратно понимать любые события…

– Инна, не повторяй сплетен! – возмутилась Рита. – Антон не обращал внимания на всяких там… шутил, что конфликты служат пробным камнем, показателем величины личности. А я в пику ему отвечала, что животные умнее, у них внутри одного вида существует солидарность и только с другими видами – борьба… Тебя, Инна, между прочим, это тоже касается, – добавила она с внешне беззаботной улыбкой.

«Почему-то в каждом Ритином смешке по отношению к Инне все явственнее звучит сарказм? Она принимает все ее шпильки на свой счет?» – удивилась Жанна.

А Инне в одно ухо насмешка влетела, в другое вылетела. Она торопилась высказаться.

– Не вмещался талант Антона в «прокрустово ложе» отдельных «стариков». Поначалу он сам исправно давал им поводы для критики тем, что постоянно проходил через искус прямолинейности. И идеи его вызывали неодобрение и скепсис. Его называли теоретиком-идеалистом. Но он и врагов заставил говорить о себе восхищенно и зло, но не безразлично. Кто-то ругал его, кто-то хвалил, но все сходились во мнении, что Антон, несомненно, – звезда крупной величины на небосклоне науки. Только, видно, кое-кто решил, что его следует хорошенько наказать, чтобы другим было неповадно… Не взнуздали, не запрягли. Не сдался Антон.

Скандал вызвал эффект разорвавшейся бомбы и едва не просочился в прессу. Не хватало еще, чтобы этот факт стал публичным достоянием!.. Очень жаль, что между прозвучавшими тогда на всю страну знаменитыми именами не было фамилии нашего Антона… У кого-то хватило подлой смелости – прознав об его грандиозных намерениях и планах – незаслуженно ославить Антона и с треском провалить его кандидатуру в Ученый совет университета. Прокатили его… Кто-то сильный и беспощадный, напрочь лишенный совести, провел мощную, хорошо распланированную интригу. Видно, никак не мог простить ему успеха. Никто тогда не подсказал Антону, что затевается за его спиной, никто не взял его под защиту, не помог вывести его из-под удара. Одни стали сторониться его, боясь бросить тень на свою репутацию, другие сочиняли про него бог знает что, плодили разные слухи, донимали.

Уж очень Антон своим поведением не походил на остальных: не льстил, не заискивал, плевал на замечания. Вот ему и врезали, чтобы неповадно было высовываться, когда не просят. Его предупреждали, мол, попомни наши слова, достукаешься, как Шимко (прекрасный был педагог, студентов любил и понимал!), со своей прямолинейностью. Враги использовали старый метод, почерпнутый в пьесе Грибоедова «Горе от ума» и теперь нередко применяемый для очернения и уничтожения незаурядных личностей… История обрастала легендами. Только бывшие сокурсники остались рядом с ним, демонстрируя свое молодое, беспредельное, безрассудное бесстрашие. Антон по достоинству оценил их надежность и веру в него.

«Несговорчивая, раздражительная, но об Антоне отзывается лестно, даже сочувственно. Только не нужно ему ее какое-то двусмысленное заступничество», – недоверчиво подумала Жанна.

– Антон относился к университету не как к месту службы, а как к малой родине. Уйти для него было равнозначно бегству за границу, поэтому тяжело переживал разрыв с университетом, – подтвердила Рита.

– Хватало в жизни Антона предательств. Тот памятный исход года произвел невероятный прорыв в отношениях между сотрудниками коллектива его лаборатории. Люди как бы проснулись от спячки.

– Вопрос на засыпку: «Антона волевым решением отставили от должности, и старый НИИ он покинул «по не зависящим от него причинам?» – шокированно уточнила дотошная Жанна. – В чем я сильно сомневаюсь, – прибавила она.