Владимир Климов

В таком виде мотор был собран достаточно быстро, 8 мая прошел короткое испытание на Фруде для проверки правильности сборки и был немедленно перенесен на станок с винтом. Испытание было решено продолжить на советском топливе с октановым числом 87. Последующие два дня все члены комиссии не отходили от мотора, но все шло довольно гладко. К этому времени мотор отработал уже 70 часов на винте, и было решено перейти на подъемные режимы – 2000 и 1930 об/мин.

11 мая винт был отрегулирован на 2000 об/мин при полном газе мотора с давлением за нагнетателем 795 мм рт. ст. Мотор был переведен на этот режим, но не проработал и нескольких минут, как был остановлен. В месте перехода от основного тела верхнего картера к редукторной коробке образовалась трещина. Его вновь разобрали и осмотрели, были обнаружены еще два дефекта: трещины в баббите у коренного и шатунного подшипников, пригар трех верхних поршневых колец. Треснувший картер был заменен новым, усиленным в дефектной его части. Испытание продолжалось еще несколько дней, пока мотор не остановили совсем: замеченная ранее трещина в верхнем картере продолжала увеличиваться. К этому времени мотор проработал на винте в общей сложности 90 часов, из которых 70 часов – на номинальной и эксплуатационной мощности и 20 – на подъемных и земных режимах.

При разборке мотора кроме трещины в верхнем картере были обнаружены пять дополнительных дефектов. Но самым существенным было то, что вал без противовесов прошел на винте около 90 часов испытаний, тогда как вал с противовесами на двух предыдущих испытаниях оба раза ломался после 20–30 часов работы.

На французов этот успех произвел сильное впечатление. Все же, считая результат в известной степени случайным, фирма решила поставить второй вал предложенной Климовым конструкции – без противовесов – на свое 50-часовое испытание на винте. Мотор прошел это испытание и при разборке вал оказался в порядке. После этого коленчатый вал без противовесов приобрел на фирме права гражданства.

Для следующего испытания был собран мотор с валом без противовесов, с усиленным в редукторной части картером и гипербоидальными коренными подшипниками. При проверке веса мотора последний оказался равным 453 кг. 30 мая с мотора сняли внешнюю и дроссельную характеристики на высоте, а на следующий день началось испытание на винте. Топливом по-прежнему служила смесь нашего бакинского авиабензина с этиловой жидкостью, октановое число топлива 87. Винт – трехлопастный металлический «Гном-Рон».

Дальнейшие испытания уже проходили более ровно, без всяких драматических коллизий.

Приезд семьи

Со дня своего появления на фирме «Испано-Сюиза» и до начала лета 1934 года Владимир Яковлевич был неимоверно занят, спать приходилось по три-четыре часа. Семья все еще оставалась в Москве. Сказать, что он ощущал одиночество или страшно скучал, означало бы слукавить. Свободного времени просто не было, жил он при Торгпредстве, питался в столовой. Удалось отложить сэкономленные деньги, что тоже было не лишним: советским инженерам уже платили значительно меньше иностранных коллег, а Владимир Яковлевич не хотел с семьей жить при Торгпредстве, да и дочь планировал отдать во французский лицей – достаточно дорогой. С приездом родных траты возрастут многократно.

Как только стало ясно, что командировка продлена, а испытания пошли более-менее успешно, Климов сразу же направил в Москву телеграмму с просьбой дать жене и дочери разрешение на выезд. А сам начал добиваться разрешения на проживание в гостинице, что оказалось совсем не простым делом. Но Владимир Яковлевич всегда отличался неимоверным упорством, а уж если вопрос касался работы или семьи – тут его настойчивость просто не знала границ.

Уже через две недели он поселился в ожидании родных в отеле «Beauvau» («Бово») по адресу 24 rue de Miromesnil. Средства позволили снять только небольшое помещение под самой крышей – в мансарде, считавшейся третьим этажом. Это был номер метров шестнадцати, без кухни, но с небольшой светлой туалетной комнатой, в которой еще помещались душ, раковина и стенной платяной шкаф необъятных размеров. Весь бельэтаж занимала какая-то баронесса, а в номерах второго и третьего этажей проживала достаточно спокойная, но абсолютно разношерстная публика. Большим преимуществом этой гостиницы было ее расположение в центре Парижа, на пересечении улиц Ru de Penthievre (Пантьевр) и Ru de Miromesnil. Это было в нескольких минутах ходьбы от Торгпредства. Кроме того, недалеко, в другой гостинице, жили еще двое сотрудников приемочной комиссии.

Отель был старинным, построенным на бывшей королевской дороге в Сен-Дени еще во времена Людовика XIV. Его название – Beauvau – переводится как прекрасная телятина. Выбирая гостиницу, Владимир Яковлевич стремился к тому, чтобы расположение нового дома позволило бы без лишних хлопот и затрат времени изучать внутренний древний город, который он успел полюбить.