Владимир Климов

Но германские войска продолжали свое наступление. В клещах оказался Киев. Город, расположенный на западном берегу Днепра, оборонять было очень сложно. Однако Сталин приказал не отдавать его врагу и защищать до последней возможности. В результате 15 сентября петля вокруг Киева затянулась, и в «мешке» оказались четыре советские армии. Это была, наверное, самая крупная победа немцев в ходе войны. По их данным, было взято в плен около 600 тысяч человек. Были оккупированы Киев, Харьков, Полтава и ряд других городов, а фронт продвинулся до самого Ростова-на-Дону.

От Алеши стали поступать первые фронтовые весточки. В одном из писем он рассказал о судьбе своего друга Олега Стерлигова. В боях под Киевом, раненный в грудь, он попал в плен, но через двенадцать дней бежал и в крестьянском платье шестьсот километров пробирался к своим. Совсем ослабленным, изголодавшимся за недели тяжкого пути он наконец перешел линию фронта. Госпиталь, допросы в СМЕРШе и снова на фронт, теперь уже по специальности. «Еду на тот же фронт, что и Олег, вдруг встретимся!» – заканчивал Алеша свой рассказ. Но судьба распорядилась иначе. Алеша попал под Ленинград.

В начале сентября Северная столица была полностью окружена. Кровопролитные бои шли на Пулковских высотах, защищавших город с юга. Десятого сентября Алеша был ранен, и это было началом конца. Казалось, ранение было нетяжелое – пуля попала в мягкие ткани голени левой ноги. Но рана почему-то не заживала, к тому же постоянно держалась очень высокая температура, при более тщательном обследовании обнаружилось, что повреждена кость. Алешу положили в госпиталь, который перед самой блокадой Ленинграда перебазировался в Рыбинск. И целых десять дней мать с сестрой не выходили из больничной палаты, ухаживая и за Алешей, и за его товарищами по несчастью. Но вскоре госпиталь эвакуировали за Урал, в Свердловскую область, и родным оставалось теперь ждать весточек-треуголок с Урала, подобных фронтовым письмам сына. Но поезд с ранеными шел так долго, что в Рыбинске не успели получить от Алеши ни одного письма, их тоже ждал переезд. И до самых последних минут своего пребывания на Волге Климовы выбегали на улицу, как только показывалась из-за угла знакомая фуражка почтальона. Что там с Алешей?

После нескольких неудачных попыток взятия Ленинграда Гитлер изменил тактику: «Этот город надо уморить голодом. Перерезать все пути подвоза, чтобы туда мышь не могла проскочить. Нещадно бомбить с воздуха, и тогда город рухнет, как переспелый плод».

Но главным направлением удара была Москва. Пытаясь также захватить ее в клещи, немецкие войска вышли в начале октября на Верхнюю Волгу около Калинина. До Рыбинска оставалось не более двухсот километров.

Немецкие самолеты все чаще кружили над городом, но пока не бомбили. Изредка сбрасывали листовки, в которых призывали не эвакуироваться и не разрушать завод. За это они обещали не бомбить город. Действительно, первый налет был совершен лишь в сентябре, когда вражеская разведка обнаружила интенсивные перевозки в ленинградском направлении. Разбомбили вокзал и железнодорожные пути.

В октябре налеты на железнодорожную станцию участились, неся трагедии и разрушения, но последствия одного из них потрясли весь город. Во время налета начальник станции Фильченко пришел домой на обед. По сигналу воздушной тревоги он бросился на вокзал, и буквально через несколько минут в его дом угодила бомба. Погибла вся семья – мать, жена, двое детей. А сам Фильченко в это время, еще ничего не зная о постигшей его утрате, метался по железнодорожным путям, пытаясь хоть чем-нибудь помочь выжившим в страшной трагедии – немцы разбомбили состав с эвакуированными детьми, шедший из Ленинграда. Жертв было невероятно много.

На завод не упало ни одной бомбы. Немцы были уверены, что как только им удастся захватить Москву, Рыбинск тут же окажется в их руках. Потому авиамоторный завод они стремились сохранить для себя.

Завод работал в эти первые военные месяцы на полную мощь, постоянно увеличивая выпуск моторов. На предприятии были сформированы фронтовые бригады по 7–10 человек. Они выезжали на полевые военные аэродромы и там на месте проводили сложные ремонты, позволяющие снова поднимать самолеты в небо.

Молодых ремонтников отправляли с прифронтовыми поездами, где каждый вагон был мини-цехом – механическим, сборочным, испытательным. Крыши вагонов для маскировки закрашивали под шпалы железнодорожного пути. Сюда в слесари и механики отбирали более квалифицированных ребят, недавних студентов – решения нужно было принимать на месте, где не было ни инженеров, ни конструкторов, а главное – не было ни одной свободной минуты.