Владимир Корнилов; “Демобилизация”; Роман

Все это — и длинные ноги, и маленькие груди, и вовсе незаметный живот — ей и раньше нравились, но она сомневалась, так ли уж права, считая их привлекательными. Стоявший сейчас под фонарем на ветру и холоде Курчев, сам того не зная, доказывал ее правоту.
«Но может быть, он не разглядел. Темно было… Неужели всю ночь будет стоять или все-таки уйдет? — улыбалась, растирая тело длинной, похожей на белый хлебный батон, губкой. — Вот чудак. Или его Бороздыка караулить научил? Нет, Бороздыка стоял наверняка. Знал, что встретит».
Она закрыла горелку и завинтила воду.
«Надо спуститься и сказать, чтобы не ждал, а то замерзнет, — сказала, быстро одеваясь. — Да, но ведь я выстирала чулки!» — вспомнила, пошла в комнату и вынула из шкафа другие, самые дорогие и лучшие.
«Вава, со мной все в порядке. Не скучай и не расстраивайся. Вернусь завтра или чуть позже. Если предки позвонят, скажи — за городом. Лобзаю. Инга.» — написала на листе бумаги и прислонила его к настольной лампе.
Закутавшись поверх выворотки в толстый серый платок, она тихо отперла дверь и спустилась в переулок.

— Вот простужусь и тебе же совестно будет, — сказала обнявшему ее лейтенанту.