Владимир Лебедев

В основу этой системы была положена мысль о книжном оформлении как о целостном декоративно-графическом единстве, все важнейшие части которого подчинены одной общей задаче украшения книги. В стремлении органически связать рисунок с плоскостью книжной страницы и шрифтами текста, мастера «Мира искусства» пришли к строго продуманному, но сравнительно узкому кругу художественных приемов. Изображение неизменно строилось на плоском силуэте или на контурной линии — то чеканно проработанной, обобщающей, то, напротив, намеренно разорванной и запутанной, как бы превращающей живую пластику натуры в эффектный орнаментальный росчерк.

Мастера «Мира искусства» сумели с блеском решить ту задачу, которая стояла перед ними. В их руках иллюстрированная книга снова сделалась подлинным явлением искусства и вновь обрела заостренную художественную выразительность, утраченную иллюстраторами предшествующего поколения. Однако уязвимые и слабые стороны имелись в самом методе, которым руководствовались художники названной группы: доминирующим принципом творчества большинства мирискусников стала стилизация.

В сфере детской книги это приводило графику «Мира искусства» к ряду отрицательных и притом неустранимых последствий. Любая тема нередко становилась лишь поводом для стилизации в духе тех или иных образцов старого искусства. Многообразие реального мира уступило место условным декоративным пейзажам, по которым разгуливали игрушечные персонажи, «очеловеченные» звери и стилизованные дети-куклы. Превращение предметно-изобразительной формы в орнаментальную ограничивало познавательную ценность рисунка, столь необходимую в детской книге. И наконец, в самом языке графики, адресованной детям, не было подлинной детской специфики, продиктованной особенностями детского восприятия и понимания искусства.

Традиция «Мира искусства» сыграла немалую роль в судьбах детской иллюстрированной книги послереволюционных лет. Эта традиция косвенным образом воздействовала и на творчество Лебедева. Плодотворно повлияло на него и другое, ныне полузабытое явление русской графики начала XX века, — своеобразная литографированная книга, созданная художниками и поэтами, близкими к различным левым художественным течениям[38]. Перед началом Первой мировой войны они выпустили в свет несколько десятков малотиражных изданий.

Творческие позиции левых художников формировались независимо от «Мира искусства». Но мысль о книге как цельном художественном единстве, рожденная в среде мирискусников, доминировала и в работе футуристов. Они, однако, добивались этого единства совсем не теми способами, которые господствовали в практике «Мира искусства». Стилизаторские тенденции были чужды футуристам. Средством укрепления плоскости книжной страницы стал для них не замкнутый, подчеркнуто-графический силуэт, а свободный живописный рисунок — не линия контура, а система черных и белых пятен, остро характеризующих, а подчас и кубистически деформирующих предметное изображение. Не только рисунки, но нередко и страницы текста выполнялись от руки на литографском камне. Приемы рисунка выявляли и акцентировали специфику самой техники литографии, своеобразие заложенных в ней декоративных и фактурных возможностей. Искомое единство и художественная цельность книжного оформления основывались на эстетических качествах литографских материалов.

Работы футуристов представляют собой всё же лишь изолированный и кратковременный эпизод в истории русского книжного оформления. Детской книгой футуристы не занимались. Что же касается работ художников «Мира искусства», то их изысканно оформленные и превосходно изданные книги не заняли в количественном отношении не только ведущего, но даже сколько-нибудь значительного места в детской литературе дореволюционных лет. Работы А. Н. Бенуа, И. Я. Билибина, Г. Н. Нарбута и других больших художников тонули в мутном потоке безграмотной рыночной продукции, выпускаемой коммерческими издательствами. Как указывает один из позднейших критиков, «в дешевых изданиях Сытина, Вольфа, издательства „Посредник“ и др., выпускаемых массовым тиражом, работали безымянные иллюстраторы-профессионалы, всецело зависящие от спроса. Наслоения спроса обусловили всё печальное разнообразие этой продукции. Мы найдем здесь и аляповатые „народные“ книжки для деревни, возникшие как бы из лубка, но стоящие неизмеримо ниже старых лубочных изданий, и бесконечно убогие буквари с картинками, и заползшие из XIX в. натуралистические картинки, и дурно перепечатанные клише заграничных детских книг, и, наконец, книжки для городского мещанства»[39], в которых вульгаризировались и опошлялись принципы «Мира искусства».

Разумеется, было бы тщетно искать в этих книгах какое-либо подобие художественной системы. Здесь господствовала самая беспринципная эклектика, а ремесленного подражания было много больше, чем творчества. За редкими исключениями, весь этот круг явлений находится вне пределов искусства.