Владимир Высоцкий

Там нет врагов, там все мы – люди,

Там каждый, кто вооружен, —

Нелеп и глуп, как вошь на блюде.

Сравнюсь с тобой, подводный гриб,

Забудем и чины, и ранги, —

Мы снова превратились в рыб,

И наши жабры – акваланги.

Нептун – ныряльщик с бородой,

Ответь и облегчи мне душу:

Зачем простились мы с водой,

Предпочитая влаге – сушу?

Меня сомненья, черт возьми,

Давно буравами сверлили:

Зачем мы сделались людьми?

Зачем потом заговорили?

Зачем, живя на четырех,

Мы встали, распрямивши спины?

Затем – и это видит Бог, —

Чтоб взять каменья и дубины!

Мы умудрились много знать,

Повсюду мест наделать лобных.

И предавать, и распинать,

И брать на крюк себе подобных!

И я намеренно тону,

Зову: «Спасите наши души!»

И если я не дотяну —

Друзья мои, бегите с суши!

Назад – не к горю и беде,

Назад и вглубь – но не ко гробу,

Назад – к прибежищу, к воде,

Назад – в извечную утробу!

Похлопал по плечу трепанг,

Признав во мне свою породу, —

И я – выплевываю шланг

И в легкие пускаю воду!..

Сомкните стройные ряды.

Покрепче закупорьте уши:

Ушел один – в том нет беды, —

Но я приду по ваши души!

1977

* * *

Я дышал синевой,

Белый пар выдыхал, —

Он летел, становясь облаками.

Снег скрипел подо мной

Поскрипев, затихал, —

А сугробы прилечь завлекали.

И звенела тоска, что в безрадостной песне поется:

Как ямщик замерзал в той глухой незнакомой степи, —

Усыпив, ямщика заморозило желтое солнце,

И никто не сказал: «Шевелись, подымайся, не спи!»

Все стоит на Руси,

До макушек в снегу.

Полз, катился, чтоб не провалиться, —

Сохрани и спаси,

Дай веселья в пургу,

Дай не лечь, не уснуть, не забыться!

Тот ямщик-чудодей бросил кнут, и – куда ему деться! —

Помянул он Христа, ошалев от заснеженных верст…

Он, хлеща лошадей, мог бы этим немного согреться, —

Ну а он в доброте их жалел и не бил – и замерз.

Отраженье свое

Увидал в полынье —

И взяла меня оторопь: в пору б

Оборвать житие —

Я по грудь во вранье,

Да и сам-то я кто, – надо в прорубь!

Вьюги стонут, поют, – кто же выстоит, выдержит

стужу!

В прорубь надо да в омут, – но сам, а не руки сложа.

Пар валит изо рта – эк душа моя рвется наружу, —

Выйдет вся – схороните, зарежусь – снимите с ножа!

Снег кружит над землей,

Над страною моей,

Мягко стелет, в запой зазывает.

Ах, ямщик удалой —

Пьет и хлещет коней!

А непьяный ямщик – замерзает.

Между 1970 и 1977

* * *

Я первый смерил жизнь обратным счетом —

Я буду беспристрастен и правдив:

Сначала кожа выстрелила потом

И задымилась, поры разрядив.

Я затаился, и затих, и замер, —

Мне показалось – я вернулся вдруг

В бездушье безвоздушных барокамер

И в замкнутые петли центрифуг.

Сейчас я стану недвижим и грузен,