Владимир Высоцкий. Человек народный

Забегая чуть вперед: пожалуй, эти слова можно даже рассматривать как определенный ключ к пониманию «политической» позиции Высоцкого. Как бы он ни был критично настроен к советским реалиям, «другого зрителя» (кроме как советского) для него в этом мире просто не было. Ну, если не считать весьма и весьма скромный по численности кружок бывших соотечественников, осевших за рубежом. Едва ли здоровые авторские амбиции Высоцкого позволили бы ему ограничится этим малым эмигрантским мирком!

Константин Кедров: Вот возьмем моего друга Алексея Хвостенко, автора слов песни «Над небом голубым есть город золотой…». Помню, когда я приехал в 1989 году во Францию, он мне категорично так заявлял: я даже, мол, и смотреть в эту сторону не буду — не хочу, мол, обратно в Советский Союз! Но как только появилась первая малюсенькая возможность — мгновенно вернулся и уже не хотел ни в какой Париж. Это же вполне естественно — тут же крайне важна языковая ситуация! Художники там — другое дело. Да и то — многие вернулись. А что русскому поэту делать за рубежом? Он же никакой подпитки не получает. Язык меняется чуть ли не каждый день. Чужбина — это творческое самоубийство! Это для поэта немыслимо. Высоцкому за рубежом делать было, конечно, нечего. По ресторанам петь? Ну, разве что…

Ну а раз все творческие устремления находятся в СССР — то и нужно пытаться «творчески обустроится» (найти точку приложения своих возможностей) именно в этой стране, именно с этой государственной властью.

Илья Рубинштейн: Есть мнение, что Высоцкий был типично «советским», по духу и мироощущению. Иногда его называют ярым диссидентом, чуть ли антисоветчиком. Как по мне, это все пустые клише, выражение личных предпочтений самим комментаторов. Думаю, что в случае с Высоцким — все намного сложнее!

Опять пришли к тому, с чего и начали разговор. Возможно, данная точка зрения все же превалирует в ответах. Тогда давайте примем ее за основу… Но тогда сразу же возникает вопрос: а как именно «сложнее»? Тут же тоже множество мнений. Давайте разбираться.

Александр Нотин: Высоцкий для власти был невероятно опасен. Особенно для той ее части, которая привыкла руководствоваться исключительно лозунгами «Партия — наш рулевой», и ставившей задачу превратить человеческую личность в мелкий винтик государственной машины. Высоцкий был возмутитель вот этого спящего, сонного царства — это был прямой, дерзкий вызов! Он пробуждал и выводил из состояния амнезии уставшее и задавленное советское общество, оказавшееся в какой-то момент под гнетом коммунистических доктрин. Он был мощный раздражитель общества и власти. Как гениальный поэт он очень обостренно воспринимал то, с чем в те годы все мирились — и я, в том числе. На что мы не обращали внимания, что принимали как должное, чему подчинялись. А он не подчинялся!