Владимир Высоцкий. Человек народный

Михаил Айвазян: Зависть — злобная, порой просто жуткая! — в литературном цехе, в общем-то, была всегда! И вряд ли когда-то настанет ситуация, когда она исчезнет. Тут можно сослаться на поэта Николая Глазкова, с которым я был очень хорошо знаком. Он считал, что в литературной среде именно мнительность и зависть являются определяющими факторами в любых отношениях. Вспомним его строки:

По небу летают рыбы,
На солнце бывают пятна;
Поэты дружить могли бы,
Но мнительны невероятно.

Увы, думаю, что и поныне мнительность и зависть — главные факторы общения среди литераторов! Но тут еще, уверен, отношение к Высоцкому со стороны современников, коллег по поэтическому цеху можно охарактеризовать как искреннее непонимание его значения для литературы. Хотя особая творческая мнительность — гораздо более мощный фактор. Ведь и Евтушенко, и Ахмадулина, и Вознесенский, которых я очень хорошо знал, и все остальные — они легко могли дать, например, рекомендации к вступлению в творческий союз другим людям, гораздо менее талантливым, чем Высоцкий. А тут они понимали, что у их коллеги — и так огромная, просто нереальная популярность в народе! Конечно, она в них вызывала мнительность: еще, мол, ему и в Союз писателей — этот элитарный клуб для избранных — теперь вступить?! Он, мол, и так ездит на «Мерседесе» да каждые полгода летает в Париж!

Ох уж эти «парижи да мерседесы»! Кто-то пытался цепляться к отдельным строчкам, выдергивал какие-то фрагменты из контекста, обвинял в безвкусице и даже в «быдлячестве». Но, как это ни странно, чаще всего обвиняли именно в некоей «разгульной жизни». Видимо, завидовали больше не вдохновенным поэтическим строкам поэта Высоцкого, а тому, как он эти строки сумел «конвертировать» во вполне осязаемые жизненные блага.

Николай Бурляев: Многие завидовали Высоцкому не только в плане народной популярности. Но даже и по чисто бытовым обстоятельствам: мол, у него и жена красивейшая, всемирно известная француженка. И за границу он «катается», когда захочет, и «Мерседес» он имеет, и денег без счета — вот ведь, «сумел же устроиться!»

Изнанку этой «успешной устроенности» почему-то мало кто видел. Скорее — просто не хотели, упорно не замечали. Чисто внешние эффекты перевешивали в воспаленном завистливом сознании все остальное.

Александр Цуркан: Высоцкий был великий труженик: у него же в год было до 250 концертов, на каждом из которых он полностью выкладывался! А сколько съемок, репетиций, спектаклей! И к этому всему — он же еще и постоянно писал. Это же бессонные ночи! Если на одного человека «положить» то, что Высоцкий сделал, то он к двадцати годам умер бы уже! Но кое-кто упорно припоминает ему «Мерседес» и кожаные курточки. Это все зависть — обыкновенная, банальная, филистерская, мелкая, позорная.

Благо простые слушатели, зрители и читатели воспринимали (в отличие от коллег: литераторов, певцов да актеров) Высоцкого совсем по-другому.