Владимир Высоцкий - Суперагент КГБ

Именно тайное покровительство со стороны власть предержащих позволяло Евтушенко чувствовать себя весьма вольготно все годы существования СССР. Например, в начале 70-х поэт совершал турне по Латинской Америке и задержался там дольше предписанного ему срока. Более того, он позволил себе заехать еще и в США, чего ему никто делать не разрешал. По этому поводу была составлена записка в ЦК КПСС, однако только ее написанием дело и закончилось — никакого наказания Евтушенко не понес. Точно такая же ситуация сложится и с другим героем нашей книги — Владимиром Высоцким, который слыл даже большим нарушителем установленных в СССР норм и правил, но с него была, как с гуся вода, поскольку он тоже проходил по списку агентов. Впрочем, об этом мы поговорим чуть позже, а пока вернемся к Евтушенко.

Еще в конце 60-х, когда шефом КГБ стал Ю. Андропов, у поэта сразу же установились с ним доверительные отношения (ни с одним другим хозяином Лубянки у поэта таких отношений не было). Евтушенко заполучил номер прямого рабочего телефона главного чекиста страны и мог в любое время позвонить ему с какой-либо просьбой. Апогеем этих отношений поэта и чекиста стало то, что в 1983 году, когда Андропов стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, Евтушенко к своему 50-летнему юбилею был удостоен ордена Трудового Красного Знамени.

Уже в наши дни, когда поэт-трибун из некогда ярого советского патриота внезапно превратился в полную его противоположность, свет увидели мемуары бывшего сотрудника 5-го управления КГБ СССР С. Турбина, где был пассаж и про нашего героя: «…Евтушенко, отдыхавший в то время в Сочи, возмутился и заявил, что, если «цензоры в погонах» попробуют скорректировать его авторское право, он «поднимет скандал на весь мир». Эта реакция по цепочке была доведена до зампреда КГБ Ф. Бобкова (он же, как мы помним, был и начальником 5-го управления. — Авт.). «Ах так! — возмутился, в свою очередь, Филипп Денисович. — Тогда передайте ему, что, если поэма выйдет в неизмененном виде, КГБ выступит со специальным заявлением!» Снова заработала цепочка. Но тут неожиданно руководство приказало мне приостановить участившиеся визиты в «Новый мир». Выяснилось, что именитый чекист связался с именитым поэтом по телефону напрямую, и был найден компромисс».

Не трудно догадаться, чем был вызван тот компромисс: видимо, под «специальным заявлением» Бобков подразумевал некую информацию, в случае обнародования которой, всем сразу стало бы понятно, на кого именно долгие годы агентурил «полудиссидент» Евтушенко.

М. Крыжановский: «Однозначного ответа на этот вопрос нет, потому что он сразу разбивается на два направления — разведка и контрразведка. Например, агент ПГУ КГБ в ЦРУ сообщил, что Управление ищет подходы к известному молодому поэту Евгению Евтушенко, располагающему связями в Кремле. ПГУ не информирует об этом ни 2-е Главное Управление, занимающегося контрразведкой, ни УКГБ по Москве, 5-й отдел которого курирует творческую интеллигенцию, устанавливает оперативный контакт и успешно вербует Евтушенко для подставы ЦРУ и ведения оперативной игры.

Второй пример — агент 5-го отдела УКГБ сообщил, что Евгений Евтушенко располагает многочисленными связями среди иностранных журналистов, мероприятием "ПК" (перлюстрация корреспонденции) эта информация была подтверждена. С Евтушенко был установлен контакт, в ходе которого он выразил готовность сотрудничать с органами КГБ на постоянной основе.

Третий пример — Евгений Евтушенко обратился с конфиденциальным письмом к Председателю КГБ Ю. В. Андропову, в котором предложил свои услуги в мероприятиях КГБ за границей, по линии разведки.

Четвертый пример — Евгений Евтушенко был профилактирован 5-м отделом УКГБ, в ходе профилактики признал ошибочность своих взглядов, дал информацию по известному диссиденту Щаранскому, например. После беседы ему было предложено продолжить встречи с оперработником и в дальнейшем он был завербован.

Характер Евтушенко, его личные качества, поведение в быту, близкие связи изучаются через агентуру и доверенных лиц из его окружения, а также путем спецпроверок по учетам (принадлежность к агентуре, судимости, связи за границей, был ли объектом дела оперучета). В результате вырисовывается довольно четкий профиль кандидата, хотя 100 %-ой гарантии успешной гарантии вербовки никто не может дать. Камнем преткновения здесь служило совершенно неоправданное в случаях с известными и популярными людьми требование обязательного отбора собственноручной подписки о добровольном согласии сотрудничать с органами КГБ. С одной стороны, это давало неполную гарантию того, что вербовка не была сфальсифицирована. С другой стороны, люди готовы выполнять задания КГБ, но элементарно боятся, что подписка — это петля на их шее. Увы, КГБ терял перспективных агентов по этой причине, хотя можно было спокойно оформлять вербовку без подписки, а встречи оформлять справками. А проверять «подлинность» агента путем контрольных встреч обязан начальник отделения.