Владивосток – Порт-Артур

– Сегодня к пирсу подойдет «Монголия», плавучий госпиталь из Артура. На нем мы отправим всех тяжелораненых, и не в Артур, а во Владивосток. Об этой договоренности с японцами Витгефт упомянул, когда докладывал по телеграфу Макарову о происходящих событиях. Сделано это было по инициативе Смирнова. Тогда-то я и понял, что дела у вас здесь совсем уже херо… Простите, неважные. И отпросился у Степана Осиповича на «Безупречном» к вам на подсобу; когда возвращались, истребители нас у Циндао встречали. Но вот братца моего и большинство ребят он не отпустил, думаю, решил, что и в Артуре могут пригодиться. Тем более что точно мы не знали, что под крепостью происходит. Остановить-то японцев остановили, только вот как все прочно? Поэтому, хоть ваша рана почти зажила, но…

– Капитан Балк! Если вы еще раз так оценивающе посмотрите на мою ногу, то я вам сам что-нибудь отстрелю! И без этого вы вполне спокойно проживете… За вашу пассию из госпиталя не ручаюсь!

– Да и в мыслях не было, – поспешно пошел на попятный, слегка покраснев, вышеупомянутый Балк, – можно просто намотать бинтов побольше и…

– Все, давай оставим это, – ответ Михаила прозвучал просто, без криков и истерик, но было ясно, что никуда из Дальнего он не собирается и уговаривать его бесполезно.

– Да поймите же вы, там вы нужнее. Я могу себе позволить здесь погибнуть от шального снаряда или пули. Вы – нет. Без вас…

– Знаю, слышал – «хана всей России». А со мной в роли труса и беглеца, что – не хана? Нет уж, друг мой, я знаю только один способ управлять людьми, которым угрожает смерть, – быть с ними на равных, хотя бы в шансах попасть под тот самый шальной снаряд. А про «Монголию» я, естественно, в курсе, сам подписывал обращение к Катаоке с просьбой о пропуске некомбатантов и раненых. Через пару часов надо быть в порту, встречать. И раненых проводить. Кстати, Вера твоя на борту. Я подумал, что так тебе будет спокойнее. Тем более у нее брат должен быть во Владике, сам же говорил…

– Спасибо, Михаил.

– Не за что… Не понял я только, почему японцы, зная о скором шестичасовом перемирии, затеяли эту атаку, которую вы так, с огоньком…

– Восток – дело тонкое. И темное. Сдается мне, понимают самураи, что война уже едет совсем не по тем рельсам, потому и джентльменство их тяготит все больше. И звереют, естественно. Ну ничего, напалм им дурь-то слегка повыветрил.

– Напалм?

– Так у нас назывался тип огнесмесей, что мы сегодня, так сказать, впервые применили.

* * *

Погрузка раненых на «Монголию» закончилась за три часа до заката. Первый час погрузки Балк провел за штабелем пустых ящиков в конце северного пирса, обнимаясь с Верочкой Гаршиной, которая была приписана к госпитальному судну. Благо медицинское начальство все правильно понимало, а сестер на подмену хватало. Еще полчаса он убеждал вышеупомянутую девушку, что ей остаться в Дальнем нет никакой возможности. Их диспут завершился тем, что Балк на руках отнес сопротивляющуюся даму по трапу на палубу «Монголии». У лееров парохода Верочка перестала наконец молотить своими маленькими кулачками по плечам и спине Василия, положила голову ему на плечо и, глядя прямо в глаза, произнесла:

– Я согласна остаться на «Монголии», но с одним условием. Ты должен мне пообещать, что тебя не убьют.

– Наверное, это тебе должны обещать японцы, а не я, солнце мое.

– Ты умнее и лучше всех японцев на свете! И они тебя смогут убить, только если ты сам им это позволишь своей глупостью или неосторожностью… Пообещай мне, что ты этого не сделаешь, и я безропотно останусь на «Монголии». Иначе… – с угрозой начала Верочка.

– Хорошо, родная, хорошо! – успевший немного изучить характер своей подруги Балк решил не рисковать. – Обещаю не бросаться в одиночку больше чем на взвод японцев и всегда надевать калоши во время дождя и шрапнельного обстрела. Только и ты облегчи мою задачу – зная, что ты в безопасности, мне будет много проще сосредоточиться на войне и собственном сбережении.

– Ну вот и договорились, – радостно захлопала в ладоши Верочка, грациозно слезла с рук Балка и, задумчиво глядя на панораму затянутого дымом Дальнего, грустно добавила: – Но мы в любом случае теперь не увидимся несколько месяцев… Васенька, проводи меня в мою каюту. Моя соседка сейчас должна принимать раненых, а до отхода еще четверть часа. Мы же успеем, правда?

– Вера, ты уверена, что сейчас подходящее время для… – начал было Василий монолог голоса разума, пытаясь уговорить скорее себя, чем Веру, но был жестко и нежно прерван поцелуем.

– Капитан Балк, вы самый нерешительный морской офицер, что я когда-либо знала.

Усмехнувшись, Балк внезапно вытащил из кобуры наган, а левой рукой стал что-то долго искать за пазухой.

– Вася, если ты меня хочешь брать силой оружия, это совершенно не нужно, я и так уже давно твоя, всей душой. Пока, правда, не телом… – Верочка попыталась кокетливым сарказмом подавить свой страх перед первым в жизни настоящим свиданием.

К ее удивлению, в вынырнувшей из-за обшлага мундира левой руке Василия был зажат золотой червонец.