Владычество1

Это была Дэни. Он наблюдал, как Олли указывал на что-то пальцем, обращаясь к Мануэлю.

Кларенс рассматривал комнату. Справа, на одной и маленьких кроватей, плотно стоящих одна возле другой, он увидел пропитанную кровью простыню — это была простыня Фелиции. Там же стояла ее маленькая сумка для бутербродов с изображенными на ней животными и большим улыбающимся жирафом. Сумка была смята, а на голове у жирафа он увидел странное черное пятно, но это было не пятно, это была дыра. Дыра от пули.

Кларенс упал на четвереньки, в бессилии стуча по полу веранды кулаком:

— Возьми меня, Господи, но только не Дэни! И не Фелицию! Ты не можешь взять их! Ты не можешь!

Офицер Кен неуверенно остановился над Кларенсом, затем обнял за плечи и помог вернуться на ступени. Теперь дождевые капли яростно застучали прямо по его лицу.

Высокая, среднего возраста женщина с прикрепленной на Груди надписью «Представитель судебной медицины» вышла из комнаты Дэни и неприязненно взглянула на Кларенса. Она жестом позвала человека, который в ожидании курил возле бежевого фургона. Человек отшвырнул сигарету, достал из машины складные носилки, приподнял желтую ленту ограждения и покатил их к дому.

Теперь все происходило очень быстро. Кларенс слышал, как что-то поднимали в спальне, затем в дверях показались носилки, прикрытые белой простыней, на которую уже просочились красные пятна. Медэксперт возглавила процессию, нервно поглядывая на Кларенса, который поднялся и пошел рядом с но

33

силками, ныряя периодически под желтую ленту, пока они не достигли фургона.

Мужчина хотел что-то поправить, прежде чем поднимать тело Дэни в фургон, но Кларенс сказал:

— Позволь мне.

— Нет. Я сделаю это лучше.

— Она моя сестра.

Мужчина колебался, глядя на судмедэксперта:

— Ладно.

Кларенс поднял на руки свою младшую сестру. Когда ей было восемнадцать, она весила чуть больше сорока пяти килограмм, но и сейчас при весе в шестьдесят три килограмма, она не была тяжелой ношей для этих огромных рук. Кларенс вспомнил, как он, десятилетний, нес на руках через маленький ручей шестилетнюю Дэни, там, в Пуккете, штат Миссисипи. Она была такая беззащитная. Она постоянно нуждалась в его опеке, как и он всегда нуждался в ней.

— Вы уже можете положить ее, — мужской голос ворвался в его воспоминания, отгоняя их.

Кларенс медленно опустил тело, отошел в сторону и молча наблюдал, как водитель вкатил носилки в фургон, затем судебно-медицинский эксперт села рядом с водителем, и машина исчезла в темноте.

Полицейский подошел к Кларенсу и молча проводил его через огражденную территорию к машине. Окно со стороны водителя осталось открытым, и сидение стало совершенно мокрым. В другое время его бы это очень огорчило, он бы переживал, что вода испортит роскошные кожаные сидения. Но сейчас это не имело значения. Ничто не имело значения. Он сел в машину. В нос ударил тяжелый запах мокрой кожи. Он наблюдал за каплями на ветровом стекле, которые быстро собирались вместе и в свете уличных фонарей создавали иллюзию радуги. Дешевая подделка настоящей радуги, безнадежная подделка.

«Надо возвращаться в госпиталь. Надо повидать Фелицию. Надо позвонить Жениве. Надо сказать отцу. Как он сообщит это им? Что отец ответит?». Он уставился на собственные пальцы, которые опять начинали дрожать и, несмотря на насыщенный влагой воздух, были совершенно сухими, как мел. Он изучал их так, как будто они могли все объяснить и восстановить изломанную жизнь.

Он вспомнил застенчивую маленькую девочку в ее розовом

34

ГЛАВА 3

Ранняя осень была необычно жаркой и влажной и больше напоминала осень в Джексоне, штат Миссисипи, чем обычную осень в Портленде штата Орегон. Белое раскаленное солнце безжалостно палило, казалось, что какой-то непослушный мальчишка держит огромную лупу, чтобы мучить бессловесных тварей внизу. Ожидание облегчения от очень умеренной прежде погоды было обмануто.

Кларенс вошел в кондиционированное помещение больницы Эммануэля и ощутил физическое облегчение, но душевные муки не покидали его. После бесконечного ожидания ему, на-конец-то, позволили увидеть Фелицию. Он наклонился над крошечной девочкой, затенив ее от тусклого ночника. Он смотрел на это малюсенькое беззащитное тельце с подсоединенными к нему бесчисленными трубками. Белая шапочка, которая была на ней во время операции, покрывала ее голову и сейчас. Жизнь в ней едва теплилась.

«Почему все это произошло? Как люди могут так жестоко поступать с маленькими детьми? Почему Ты допустил это? Оставь ее с живых. Ты должен оставить ее в живых».

На протяжении последних четырех дней Кларенс постоянно торговался с Богом. Он цитировал книги, в которых Бог обещал здоровье и исцеление. Он прихватил Библию из больничной часовни и переходил от стиха к стиху, зачитывая вслух те Божьи обещания, которые ему нравились, и игнорируя другие.

«Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят».

«И все, чего ни попросите в молитве с верою, получите».