Владычество1

Норкост говорил без умолка о своей специальной комиссии и о том, какой прогресс был достигнут в городе. Он предложил состоящую из десяти пунктов программу по борьбе с преступностью. В большинстве из этих пунктов Кларенс увидел все ту же пустую болтовню политиков, создающую иллюзию, что что-то сделано, только потому, что что-то сказано.

— Мы должны сделать заявление, братья. Мы должны заявить бандитам о том, что здесь правят не они, а мы!

Кларенс отметил, что Норкост даже подражает интонациям и ритмике говора черных. Вероятно, он делал это потому, что среди его избирателей было много негров, и он не хотел, чтобы какой-то черный кандидат неожиданно опередил его в этом избирательном округе.

— Начальник полиции сказал мне, что был только один свидетель убийства Дэни Роулс. Этот свидетель не различил расы преступника, но вполне возможно, что это убийство имеет расовые мотивы. Если это действительно так, то я обещаю лично проследить за тем, чтобы полиция отдала этому делу наивысший приоритет!

Толпа разразилась бурными овациями, причем первым захлопал Карсон Грэй.

«Расовые мотивы? О чем он говорит? Когда в последний раз двое белых расстреляли кого-либо в северном Портленде? Ты играешь на чувствах толпы, Норкост. Хочешь быть великим спасителем своего черного народа, да?»

— Мой офис наладил контакты с бизнесменами, как нашего города, так и других городов, и я рад сообщить о том, что мы установили награду в десять тысяч долларов за любую информацию, которая поспособствует аресту и осуждению совершившего такое ужасное преступление. Я лично пожертвовал на это тысячу долларов. Обещаю вам сделать все возможное, чтобы привлечь преступников к ответственности.

«Ты что, ведешь дело вместе с Олли? Или носишь наручники в своем модном кейсе?»

— Я не хочу, чтобы наши усилия, предпринятые в память о

104

Дэни Абернати Роулс и всех остальных, чьи дорогие семьи вы видите сегодня, были тщетными!

На последних словах голос Норкоста сорвался. Все бурно зааплодировали, но руки Кларенса как будто примерзли к коленям.

«Оппортунист, спекулирующий на расизме. Используешь трагедии для выгодных тебе политических заявлений».

Кларенс подумал о том, что сделали с Уэйко и Оклахомой те, кто сидел слева и справа от него. Его тошнило от вида этих политических павлинов, позирующих на фоне человеческих страданий. Он хотел, чтобы люди оплакивали смерть его сестры, а не спекулировали на ней.

Затем последовало несколько объявлений, выступление церковного хора черных, и митинг закончился. Кларенс ненавидел себя за то, что согласился сидеть на этой платформе.

— Привет, Кларенс, — это был Барри Дэвис, который в «Трибьюн» занимался освещением городских сенсаций.

— Привет, Дэвис.

— Могу я задать тебе пару вопросов?

Кларенс не был настроен разговаривать, но кивнул в знак согласия.

— Норкост сказал, что это убийство может иметь расовый подтекст. Убийство из ненависти. Ты веришь в это?

— Нет, не верю. Но мне все равно.

— Что?

— Я сказал, мне все равно.

— Как это тебе все равно? Она была твоя сестра. Я думаю...

— Я беспокоюсь о своей сестре, но мне нет дела до того, был ли убийца черным, белым, коричневым, желтым или красным. Мне все равно, кто он: старшеклассник-недоучка или профессор колледжа. Это не имеет для меня значения. Что тут непонятного? Мою сестру убили, моя племянница... лежит в больнице с трубками во рту, Норкосту нужны голоса избирателей, а тебе — тема для заметки.

— Но если это убийство из ненависти...

— Какой ненависти? Если черный убивает черного, то, по-твоему, это убийство можно назвать убийством из любви? Какая разница? Если ты мертв, то ты мертв!

Обычно в подобных случаях Дэвис начинал спорить, но он достаточно хорошо знал репутацию Абернати, чтобы понимать, что подобное поведение будет ошибкой. Кларенс сидел на

105

своем стуле на платформе с таким хмурым видом, что больше никто не решился к нему подойти.

Он посмотрел на Норкоста, который теперь находился внизу перед платформой, окруженный толпой. Кларенсу казалась, что улыбка политика была менее естественной, чем маска. У него так сверкали глаза, что в голову невольно пришла мысль: а не существует ли какого-нибудь нового средства под названием «Блеск в глазах», бета-тестером которого стал Норкост? Правая рука этого человека обшаривала толпу, как стремящаяся к контакту ракета с тепловым наведением.

Карп пробралась поближе к Норкосту. Одна фотокамера висела у нее на плече, а вторую, побольше, она держала в руке, готовая запечатлеть еще один интересный ракурс политика.

— Привет, Линн, — услышал Кларенс, как Норкост обратился к Карп, как будто она была его любимой кузиной.

Ну, кто еще может знать фотожурналистку по имени, если не целующий детей, радостно пожимающий руки, беседующий с толпами политик, наподобие Норкоста?

— Эй! — окликнул он Карп. — Как насчет фото с моим хорошим другом Кларенсом Абернати?

Увидев как Кларенс начал отмахиваться за спиной у Норкоста, Карп едва сдержалась, чтобы не улыбнуться.