владычество3

— Ты когда-нибудь слушал прогноз погоды? Преступники тоже иногда слушают прогноз. «Завтра будет дождь, так что никого не будет на дорожке, что вы скажете, если мы накачаем наркотиками большого парня в баре эспрессо, где он оставляет свой напиток открытым для любого, кто хочет в него что-то подмешать?» Обычно в «Трибьюн» и дома ты окружен людьми, так? Если они сели тебе на хвост, то, вероятно, видели, что это лучший шанс. Единственное время, когда ты вне проторенных дорог, вдали от людей, когда ты без алиби можешь быть выключен из жизни на часы. И даже если бы их план не сработал, они могли бы просто сделать это в другой день.

Кларенс, наконец, выпил свой мокко. Он выглядел удивленным.

— Он действительно сладкий.

— Это потому, что я подмешал три пакета сахара.

— Зачем ты это сделал? Он и без того сладкий.

— Чтобы посмотреть, заметит ли кто-нибудь. Никто, конечно, не заметил. Я положил сахар, но точно также мог бы положить толченое снотворное, яд и все что угодно.

Олли подошел к стойке, показал Джессике свое удостоверение и спросил, заметила ли она кого-то, кто ошивался бы возле кофе Кларенса в тот день. Она не видела. Последовала длинная пауза.

— Послушайте, Джессика, — сказал Олли, — вы могли бы мне дать тройной мокко с порцией орешков в шоколаде?

Кларенс удивленно поднял брови.

— Обычно я беру две порции орешков, но сейчас я на диете. Подумать только, я езжу на велосипеде. Джессика? Нет, дайте двойные орешки.

Они разговаривали, пока Олли смаковал свой кофе.

— Хорошо, Кларенс, итак ты выпил кофе. Ты бросаешь свою чашку вот сюда, — он указал на урну возле стойки, — или оставляешь ее на столе?

— Я бросаю ее, то есть обычно бросаю. Исключая те случаи, когда спешу, и беру с собой чашку с недопитым кофе. Да, точно, в среду я знал, что мне надо торопиться домой, чтобы принять душ перед изучением Библии. Поэтому мне надо было спешить. У меня, кажется, оставалась еще треть кофе. После физической нагрузки я нуждаюсь в большом количестве сахара, чтобы предотвратить инсулиновую реакцию, вот и взял это с собой.

— На велосипеде?

— Конечно. Я держался за руль одной рукой. Это не проблема, когда чашка не очень полная.

— Так что ты сделал потом с чашкой?

— Смял и выбросил, когда выпил кофе, я так полагаю.

— Не полагай. Где выбросил? На обочину дорожки?

— Я не сорю, — Кларенс выглядел гак, как будто его обвинили в вооруженном ограблении.

— Извини, я на миг забыл, что имею дело с воплощенной ответственностью. Больше этого не повторится. Так что ты сделал с чашкой?

— Наверное, бросил ее в один из мусорных ящиков около дорожки, — сказал Кларенс. — Ну, хорошо, я сделал последний глоток и выбросил ее. Думаю, это было сразу после того, как я свернул в большом парке. Так что это была, наверное, первая же урна.

Олли попросил у Джессики телефонную книгу. Он посмотрел на синие страницы, достал свой мобильный телефон из кармана пиджака и набрал номер.

— Здравствуйте, это детектив Олли Чандлер, портлендская полиция. Мне надо поговорить с кем-то, может быть с санитарным департаментом вашего парка, кто знает о вывозе мусора с

128

велосипедной дорожки Спрингуотер. Грешем парк? Да, похоже, она должна знать. Спасибо.

Олли сделал последний глоток кофе.

— Детектив Олли Чандлер. Я расследую дело и мне нужна некоторая информация. Можете мне сказать, когда собирают мусор из урн на дорожке? Не шутите? Отлично. Да, это хорошая новость. Спасибо.

Олли поднял вверх большой палец.

— Мусор убирают по вторникам еженедельно в октябре, а в ноябре — каждую первую неделю месяца. Завтра тот самый день. Тебе повезло. У меня в машине есть запасные перчатки, и есть работа как раз в духе журналистов — рыться в мусоре.

Дэни смотрела на Плотника, который сидел по правую сторону Престола. Он смотрел и внимательно слушал, как какая-то женщина заканчивает читать Писание. Она дочитала последние слова, посмотрела на Него и склонила колени. Он одобряюще улыбнулся. Теперь старик или это был молодой парень — он казался одновременно и тем и другим, — вышел вперед и продолжил читать со слов, на которых она остановилась.

Когда он начал читать, за его спиной Дэни увидела панораму всей несправедливости на земле. Люди, порабощенные и неправедно заключенные в тюрьмы; церкви, преследуемые властями и сжигаемые фанатиками; школы, в которых запрещено читать Слово Божье. Униженные дети, избиваемые жены, люди, лишенные прав, свободы и жизни. Дэни поняла, что несправедливость, ныне происходящая в Стране Теней, которую она видела, была иллюстрацией к словам, которые собирался читать юноша-старик. Дэни посмотрела на Престол, взглянула в добрые глаза Агнца Божьего, и увидела, как Он кивнул чтецу, который произносил вечные слова, по мере того как ужасная несправедливость сцена за сценой разворачивалась позади него из тех мест, о которых даже нельзя было предположить, что кто-то их видит и помнит о них.