Владычица Эббона

Во дворец мы отправляемся сразу же после завтрака. Синн, прихватив из сейфа в своём кабинете небольшой ларец, нужный нам сегодня на совете, открывает портал сразу в мою приёмную, где уже вовсю шуршит документами исполнительный Киф. Вчера мне действительно пришлось отправлять ему личное подтверждение, что советник Верр уполномочен иногда давать ему указания от моего имени.

Стоит нам только появиться, как мой секретарь поспешно вскакивает, таращась на меня так, словно первый раз видит, а потом уже несколько ревниво смотрит на Синна, который, не стесняясь, обнимает меня за талию свободной рукой.

– Доброе утро, ваше величество, советник Верр. К собранию королевского Совета всё готово, – докладывает он. И с явным усилием отводит взгляд от ладони Синна на моей талии, чтобы посмотреть мне в глаза. – Ваш дядя просил уведомить его о вашем прибытии и передать вам, что он просит о личной встрече.

– Да, конечно. Пригласи его. Я буду в кабинете, – распоряжаюсь, направляясь к этому самому кабинету, но тут двери в приёмную открываются, являя моего дядю собственной персоной. Даже звать его не приходится.

– Талли, девочка моя, – завидев нас, барон Аддор стремительно пересекает комнату и просто обнимает меня, крепко прижав к своей груди.

Он не говорит о том, как переживал за меня, как рад видеть живой и невредимой. Этого всего не нужно. Слова не нужны. Я чувствую сердцем всю его любовь и заботу, всю тревогу обо мне этого немолодого уже мага, много лет назад взявшего на себя всю ответственность за королевскую дочь, как за свою собственную.

– Здравствуй, дядя. Я… в порядке, – улыбаюсь благодарно, отстраняясь и целуя бородатую щёку. – Пойдём ко мне в кабинет. Поговорить нужно.

Посвящать ли дядю в наш план, я даже не сомневаюсь. А у Синна в кои-то веки не находится аргументов против. Если бы барон Аддор хоть каким-то боком был причастен к заговору и желал мне смерти, то не стал бы тратить столько сил и ресурсов, чтобы я не только справилась со своей проснувшейся силой, но и получила образование, достойное наследницы трона. Да ещё держал это в секрете ото всех, особенно от короля, считавшегося до недавнего времени моим отцом.

Так что в течение оставшегося до собрания получаса мы с Синном вкратце рассказываем ему и о новостях, и том, что собираемся провернуть сегодня. Теперь на Совете будет на одного ошарашенного советника меньше. Но, думаю, дядя удивление умело изобразит.

Вскоре Киф уведомляет меня, что все готово, все в сборе и ждут только меня с советниками Верром и Аддором. В сопровождении Синна, дяди и своего секретаря я и отправляюсь в зал совещаний, где мне предстоит узнать, кто же из собравшихся там мужчин, рьяно изображающих преданность короне и Эббону, на самом деле предатель.

Когда я вхожу, советники дружно вскакивают со своих мест, кланяясь. Но их пристальное изучающее внимание ко мне и моим спутникам ощущается почти на физическом уровне.

– Приветствую вас, господа, – здороваюсь я сухо, обводя взглядом собравшихся и направляясь к своему креслу-трону во главе стола.

Синн отодвигает мне кресло, потом демонстративно садится по правую руку от меня. Дядя соответственно по левую, ну а Киф, застывает за моей спиной со стопкой документов, которые мне сегодня понадобятся, и тем самым ларцом из Синнового сейфа, окутанным таким количеством защитных заклинаний, что у меня волосы на загривке поднимаются, а сам бедняга секретарь болезненно морщится, прикасаясь к тёмному дереву магической вещицы.

– Ваше величество, мы все рады приветствовать вас и видеть в добром здравии, – первым берёт слово Ульрэн Хатрил, весьма правдоподобно изображая доброжелательность и обеспокоенность и с любопытством посматривая на ношу Кифа.

– Спасибо, советник Хатрил, – киваю, изображая в ответ вежливую улыбку.

И пока остальные советники принимаются тоже всячески уверять меня в том, как счастливы, что я жива, мой взгляд скользит по этим лицам. Сегодня, я впервые могу изучить своих вельмож не только, как человек, но и как оборотень. Вот только если определить искренность человека, зная на какие реакции тела нужно обращать внимание, ещё как-то можно, то учуять, кто из этих четверых мужчин скрывает мощнейшую ауру менталиста, я, к сожалению, не могу. Если уж Синн не смог, то куда там моей неопытной тайре, против его матёрого зверя. Поэтому мне до поры до времени только и остаётся гадать, кто же из них.