Владычица Эббона

– Не-е-ет, ты что? Мы ещё вчера начали, – Гант эмоционально взмахивает зажатым в руке инструментом, напоминающим узкую лопатку со специфическим утопленным краем. Кажется, долотом. – Я не настолько умелый мастер. Вот бы батю моего сюда, тот бы и за день управился. А мне тут ещё до вечера всё до ума доводить.

– Ага, – по-прежнему не в силах подобрать слова, бормочу я, обходя по кругу ледяного Синна. Ну-у-у, похож, да. Что-то СЛИШКОМ много его стало в моей жизни. – А-а-а-а… зачем?

– Как зачем? На память о лучшем декане боевого факультета, – хмыкает Морт, уже вовсю тискающий моего тасгара.

А тот и рад встрече со своим заботливым нянем, который смотрел за малышом, пока я не смогла его забрать во дворец.  

– Будем приходить на полигон, а тут опять он злющий. Всё, как всегда, как положено. Жаль растает по весне. Но мы уже к тому моменту на боевой практике будем, а потом экзамены, и всё, прощай родная Академия.

– Могу устроить вам службу под его началом, если так соскучились? – у меня сначала невольно вырывается истеричный смешок, а потом я и вовсе начинаю смеяться. Представляю лицо Синна, когда он узнает об выходке ребят. – Думаю, он будет тронут таким отношением. Правда.

– А вот угрожать друзьям не надо, – ворчит Дуан зачем-то деловито сооружая рядом со скульптурой Синна ледяную скамейку. Укрепив своё творение парочкой заклинаний, выпрямляется и, довольно отряхнув руки, громко провозглашает. – Всё, Онора. Можешь идти целовать, теперь точно дотянешься.

– Это ещё зачем? – у боевички даже глаза на лоб лезут.

Впрочем, у меня тоже. А Морт и вовсе выравнивается, смотря на друга прищуренным злым взглядом.

– Как зачем? Ты же мечтала о нём четыре с лишним года. Вот… целуй. Чтобы отпустило окончательно.

– Иди ты! – раздражённо гаркает Онора, бросая настороженный взгляд на Морта. – Меня и так отпустило.

И тут-то я понимаю, что мне вот просто позарез нужно сделать, чтобы предстоящая поездка точно удалась.

– Ребята, а вы не против, если я вас из Академии на недельку украду? – спрашиваю громко, дабы все расслышали.

Ребята оказались не против. Для начала, правда, выспросили, что к чему, куда и зачем, а затем весьма обрадовались и даже воодушевились, что это же получше всякой практики может быть. Дело осталось за малым, уведомить ректора, что четыре студента выпускного курса боевого факультета отправляются со мной в рабочую поездку. Он действительно решил внести эту неделю им в боевую практику. Я же про себя понадеялась, что ничего боевого нам не предстоит.

А после визита к ректору оказалось, что в Академии у меня все дела решены и можно отправляться домой во дворец.

Шагая к портальному зданию, ловлю себя на мысли, что боюсь предстоящей встречи с Синном. Боюсь узнать, что он снова обманул меня. Боюсь снова той боли, которую он мне уже причинил месяц назад. Боюсь этого страшного ощущения, когда оказывается, что мужчина, пробравшийся под кожу, тебя предал. И чем страшнее мне становится, тем больше злости на него вскипает в моей душе. Злости на то, что он по-прежнему имеет для меня столько значения, что заставляет чувствовать всё это, на то что я… не хочу его прогонять от себя насовсем. Злости на саму себя за эту слабость.

И когда первым, кого я вижу, шагая из арки перехода в портальном зале дворца, оказывается он сам собственной персоной, то я едва сдерживаюсь, чтобы не запустить в коварного гада чем-нибудь боевым и потяжелее.

– Киф, уведи Шая, ему пора на кормёжку, – приказываю я своему секретарю, который тоже меня встречает.  

Мой исполнительный помощник, благоразумно не задаёт никаких вопросов, зовёт к себе тасгара и уводит его из зала. Научился уже распознавать моё настроение. 

А я мрачно смотрю в упор на своего… главного безопасника, моими собственными стараниями. Или не моими?

Синн бросает выразительный взгляд на моих телохранителей и те, поклонившись мне, исчезают вслед за Кифом. Показательно? Посмотрим.

– Моя королева? – вскидывает он вопросительно бровь, даже голову набок немного склоняет. Мне чудится в этом издевка. – Ты хотела со мной поговорить?

– Они всё тебе докладывают? – мой голос даже мне сейчас напоминает злое шипение.

– Да. Они головами отвечают за твою безопасность, – спокойно кивает Синн и неспешно направляется ко мне, подходя всё ближе.  

– И то, сколько всего интересного они мне… поведали, тоже доложили?

– Я не отдавал им приказа скрывать от тебя что-либо, Талли. Свои ошибки я учитываю, – он теперь ещё ближе. Совсем близко.

– Правда? – саркастично фыркаю я, сражаясь с противоречивыми желаниями отшатнуться и шагнуть навстречу. – Может даже расскажешь правду, в чём подвох с твоей присягой?

– Подвоха нет, – он нависает надо мной. Не подавляя. Обволакивая собой, своим голодом, своим жаром, своим желанием прикоснуться. – Оборотни не присягают титулу. Я присягнул в верности тебе лично, Талли. И твоему народу, чтобы у тебя не было повода во мне усомниться.