Владычица морей

«Нижеподписавшийся вправе напомнить китайскому представителю, что правительство Е. В. королевы Великобритании, стремясь закончить положение дел, ведущее к плачевным результатам, не ограничивает свои представления, адресуя их лишь местным властям Кантона. В 1819 году виконт Пальмерстон, Е. В. секретарь по иностранным делам, предупредил правительство Пекина о последствиях, которые явятся от невыполнения условий договора. Он писал: „Если китайское правительство удовлетворяется таким положением, то все, что может случиться в будущем; между двумя странами и станет неприятным для Китая, ляжет ответственностью на китайское правительство… Пусть китайское правительство помнит, что вина ляжет на него“. И снова в 1854 году сэр Джон Боуринг настаивал перед представителями, посланными для переговоров с ним из Пекина к устью реки Пехо, о гарантиях английским подданным допуска в Кантон. Но эти представления в духе гуманности были не приняты во внимание, и результаты доказывают, что сдержанность английского правительства была неправильно понята. В заключение необходимо сказать, что время увещеваний прошло и что Великобритания не одинока. Неуважение к договорным обязательствам и упорный отказ устранить препятствие обязывают британские власти прибегнуть к оружию. Поступки китайских властей возбудили негодование императора Франции правительством Китая. Правительства Англии и Франции объединены в решимости искать энергичными решительными действиями репараций за убытки в прошлом и добиваться безопасности на будущее».

Элгин поделился своими сокровенными намерениями с Путятиным при последнем посещении Макао, когда знакомил его с подготовленным к отсылке в Кантон ультиматумом. Он поделился с одним лишь Путятиным, о котором был высокого мнения. Евфимий Васильевич почему-то некстати ответил, что в Макао был иезуитский монастырь, собор и школа, и все сгорело.

Что он хотел сказать? Может, это была крайняя степень честности. Путятина, с его скромными претензиями, Элгин желал бы иметь союзником. Он и его люди производили хорошее впечатление; глядя на адмирала, на его офицеров и команду всегда здоровых матросов «Америки», верилось, что на Россию можно положиться как на каменную стену.

Элгин скромен в требованиях, которые он предъявлял. Казалось бы так. Настаивал на допуске в Кантон. На переговорах с китайским представителем, который был бы уполномочен для этого императором Поднебесной. Чего, казалось бы, скромнее и проще?

Цель Элгина — получить право держать представительства западных держав в Пекине. Право передвижения по всему Китаю. Право торговли. Но об этом рано говорить в первом ультиматуме. Если Е согласится вести переговоры в застенном Кантоне и запросит у Пекина полномочия на это, то там-то, при выработке нового трактата, предъявлено будет требование о допуске в Пекин. Это будет означать ломку всей политики консервативного китайского правительства и начало новой эры в отношении страны со всем миром. Тут уже трудно будет отпереться, когда уступки сделаны, допуск в Кантон иностранцами получен. При подобных переговорах можно будет говорить со всей силой и требовательностью.

Но к скромным и вежливым настояниям, изложенным в ультиматуме, добавлено еще одно, незначительное на вид, ценой в пенни, копеечное, которое, однако, одним упоминанием подействует на Е и раздразнит его, как испанского быка красное. Написано, что Англия требует возмещения всех убытков, понесенных подданными ее величества, а также теми, кто пользуется покровительством Великобритании. Вот этот малый последний пункт о тех, «кто пользуется покровительством», как наживка на крючке для рыбы. Е вспыхнет и, проявляя вежливость, начнет развивать свой гнев в форме деликатного протеста, за которым так же, как шило, почувствуется скрытая острота ненависти. Как бы то ни было, но Элгин прекрасно понимает, что тут все можно решить лишь войной. Он и намерен воевать, и все готово к этому не зря. Конечно, лучше бы обойтись без войны, если вдруг Е уступит, что не в его характере и чего вообще невозможно ожидать от китайцев, пока им не нанесешь сокрушительный удар. Мирное решение дела было бы приятно парламенту… Поводы для войны окончательно даст сам Е Минь Жень. Вежливый и чуть ли не почтительный ультиматум оставляет для этого удобную возможность.

«Нижеподписавшийся, при этих обстоятельствах, должен заявить, что его долг отчетливо представить Имперскому представителю, что он не может взять на себя ответственность задержания развития враждебных операций против Кантона, пока требования британского правительства не будут безусловно и совершенно приняты, включая свободный доступ британских подданных в город и компенсации… британским подданным… и лицам, пользующимся протекцией… эти скромные требования, а также и те, какие император Франции через его высокого представителя благоизволит представить, должны быть приняты за десять дней, начиная с сегодняшнего двенадцатого декабря, тогда блокада реки будет снята и коммерческое движение на реке возобновлено».