Владычица морей

Вместо виселицы! Освобождение и почетная должность! Кстати, Е должен немалые деньги Ашунгу. Возбуждая читателей против иностранцев своими сочинениями, Ашунг всегда признавал достоинства британских политиков. Постоянные подозрения, что собственное правительство отрежет ему голову, не покидало его и при известии о предоставлении свободы.

Когда-то, живя в Гуандуне, молодой Ашунг написал трактат против англичан. Поскольку он касался в нем государственных вопросов, без разрешения власти и без согласования с руководством, чиновники, узнав, чем занимается Ашунг, испугались за себя и вознамерились отобрать его бумаги и, конечно, срубили бы автору голову. Дело ясное, даже патриотические литературные сочинения не должны касаться важных аспектов политики и обнаруживать самостоятельность мышления. Благоразумные доводы в защиту собственного государства и народа, до которых не додумались высшие лица провинции, как и персоны в самом пекинском правительстве, являются дерзким и грубым разоблачением их неспособности заниматься делом, у которого они стоят, ради которого им все сходит с рук и разрешается глупеть.

У Ашунга были друзья, в том числе в ямыне. Он вовремя был предупрежден, сжег бумаги, а сам бежал в Гонконг, где заново начал свой трактат против англичан, располагая теперь множеством фактов, до того неизвестных ему. Англичане вызывали в нем чувство благодарности тем, что они не вмешивались в его жизнь. Ашунг установил самые широкие знакомства с китайцами и европейцами и не проявлял никакого намерения совать нос не в свое дело. Так он начал свой трактат заново со всей силой нового гнева против извечных противников. Как счастлив китаец, когда он может рассуждать о своей стране! Китай велик не только размерами, но и силой своих умов и общительностью граждан. Каждый найдет себе в таком великом народе единомышленников.

Богатые меценаты помогали Ашунгу в Гонконге. Писатель жил под охраной британского флага и коммерции. Он стал писать стихи и поэмы. Он изучил английский язык и пытался писать в европейском стиле. К нему приходили соотечественники и просили его в красивых выражениях составить для них письма к родителям в Китай. Так он жил в Гонконге, все более прославляясь.

Но уж такова судьба каждого в изгнании! Постепенно Ашунг втянулся в переписку сначала со своими друзьями, а потом как-то неожиданно и приятно был признан самим китайским правительством и даже кантонским вице-губернатором. Англичане спасли Ашунга от гибели, но кормить его действительно не могли. Еда для иностранцев у них на особом учете. Письма, которые составлял Ашунг, содержали не только слова любви к родителям, но и шпионские сведения. Если так случалось, то за работу ему платили дороже. Потом все выяснилось и пошло как по маслу. Ашунг сам стал писать в Заднюю Приемную ямыня. Англичане вскоре узнали, но некоторое время мирились с положением, как они всегда это делают, не желая подавлять интеллектуализм. Но когда началась подготовка к войне, то пришлось шутки отбросить в сторону. Смит поймал Ашунга при передаче письма, посадил в крепость, показал ему копии доносов, отправленных им в кантонский ямынь, виселица была обещана, а теперь также быстро судьба писателя переменилась. Теперь он исполняет поручение шпиона шпионов Смита? Или это почетная обязанность гуманиста, одного из самых уважаемых в китайской общине Гонконга?

А когда он выходил из камеры, то осведомился, стараясь сохранить спокойствие, нужно ли взять с собой некоторые вещи. Смит ответил, что нет надобности. «На вас будет надета совсем другая одежда». После этого у Ашунга нашлось достаточно воли, чтобы как ни в чем не бывало идти по аллее в штаб.

Элгин и Боуринг решили, что Ашунг пойдет на канонерке «Дрейк». Письма, свидетельствующие личности, положения и титулы графа Элгина и барона Гро, были приготовлены. На той же канонерке посылались листовки на китайском языке для передачи командующему эскадрой.

Объявления китайских фирм на китайском языке занимают за последние годы целые полосы в британских газетах Гонконга и дают огромный доход владельцам. В типографии «Чайна стар» отпечатаны листовки, предупреждающие население о том, что остров Хонан на днях будет занят английскими войсками, которые прибывают с самыми миролюбивыми целями. И все прочее, как всегда в таких случаях. Что имущество населения останется в неприкосновенности, придут друзья и покровители, торговля будет продолжаться и тем, кто работает на другой стороне реки в Кантоне, можно будет, как и прежде, ездить с острова Хонан.