Владычица Рима

– Погиб, – воин посмотрел на Валерия так, будто это он был виновен в смерти их товарища, и юноша вдруг ясно вспомнил дневной привал, рассказ Воцеса о смерти Кривого Ксифия, спор Стафаниона и Телефа.

– А где Телеф?

– Тоже.

– Когда?

– В ту ночь, когда ты со Стафанионом бежал.

Валерий повернулся и пошел прочь. Ему почему-то стало грустно. Неужели из-за того странного спора, который ничем не кончился и не кончится никогда? Никогда. И не потому, что спорщики мертвы. Умерли они по-разному: тот, кто проповедовал власть подлости – позорной смертью, тот, кто защищал честность, – пал в честном бою, но остался неоконченный спор, в котором каждый говорил правду, и ни один не был прав.

Мимо проходил слуга. Валерий остановил его, спросив, где здесь царские конюшни? Приняв юношу за одного из воинов-освободителей, слуга охотно отвел его на место, показал, где искать старшего конюха.

Конюх некоторое время рассматривал Гальбу, обдумывая его вопрос, и спросил наконец:

– Римлянин хочет видеть подарок царя Эвхинора?

– Да.

– Сейчас?

– Да.

– Косм! – позвал конюх.

Из темноты вынырнул мальчик лет двенадцати в грязном и коротком хитоне[14].

– Покажи римлянину Кора. Теперь это его конь. Не сказав ни слова, мальчик неохотно побрел в конюшню. Валерий следовал за ним. У дверей стоял зажженный масляный светильник. Мальчик взял его, вошел внутрь. Валерий – следом. Возле пятого стойла мальчик остановился, поднял светильник над головой, сказал коротко:

– Это Кор.

Валерий подошел к Кору, погладил его по морде, потрепал по шее. Конь фыркнул, выражая свое недоверие к чужаку.

– Ничего, Кор, привыкнешь. Не любишь чужих?

– Он хороший, – буркнул мальчик.

Кор и вправду был хорош. Конечно, не красавец, вроде тех, что выступают на римских ипподромах, – невысок, большеголов, крепок. Как раз такой, какой нужен в дальней дороге, особенно если дорога эта идет по горам. Лучшего коня Валерий и желать не мог.

– Завтра утром я его опробую, – сказал Валерий мальчику. – А сейчас пойдем отсюда.

У дверей конюшни юноша остановился, размышляя, куда ему идти дальше.

– Римские лошади, конечно, намного красивее…

Валерий без удовольствия покосился на жирного евнуха, словно чудесным образом возникшего из темноты.

– Эвхинор мог бы быть щедрее…

– Я благодарен царю Эвхинору за его великодушие и щедрый подарок, – почти не задумываясь, ответил Валерий, но евнух не отставал:

– Прекрасный юноша скромен, – пищал он. – Я понимаю почему, но не кажется ли благородному римлянину, что Авес получил более дорогой подарок? Говорят, царь уже назначил день свадьбы…

Валерию не было дела до успехов Авеса, и он спросил:

– Ты не знаешь, где мне сегодня переночевать?

– Знаю, знаю, – закивал евнух. – Следуй за мной, прекрасный юноша. Конечно, какое дело римлянину до царских дочерей?! Разве не была несколько месяцев царская семья в полной власти римлян? И принцессы тоже. То-то царь и торопится. Ну а Авесу лестно. Как же! Сын пастуха, а женится на царской дочери. Это даже более почетно, нежели стать мужем дочери госпожи Лиины. Но и юная Лиина не обижена. Точнее, не будет обижена. У царя Эвхинора есть ведь не только дочери, но и сыновья, и любой из них почтет за честь породниться с безродной гадалкой из терновой рощи, – евнух противно захихикал, после чего продолжил: – И старшей госпоже Лиине, стоит ей только захотеть, муж найдется. Знатный, красивый и, конечно же, очень благоразумный, но это шутка. Старшая госпожа Лиина замуж не торопится. Она непрактична в таких мелочах. Но прекрасную Лиину обязательно просватают. Я слышал, что Эвхинор даже говорил своим сыновьям, что наследовать ему будет муж прекрасной Лиины. Истрепавшуюся царственность штопают сомнительной божественностью. Хи-хи-хи… Как тебе это нравится, римлянин?

– Безразлично.

Евнух опять противно засмеялся:

– Старшая Лиина не по чину горда. Если все ее войско перевести на римский счет, у нее едва-едва наберется два полных легиона. Да и те в руках ее помощников и, говоря между нами, вот-вот разбредутся по домам. А гордости у нее – будто она и в самом деле любимейшая сестра Богов.

Услышав про два легиона, Валерий схватил евнуха за плечо, рванул его к себе:

– Сколько?!

– Это государственная тайна, прекрасный юноша, но я все-таки повторю: пять тысяч у Зефара, четыре – у Урла, две – у Авеса и чуть больше тысячи – у Овазия. У самой же госпожи нет ни единого воина. И с такими силами она поставила на колени самого Октавиана с его семью легионами!

– Она сама стоит трех армий, – пробормотал Валерий и поискал глазами евнуха, но противный урод как сквозь землю провалился. Темнота, выпустившая его, опять поглотила своего слугу.

– С кем говорит благородный господин?

Валерий оглядел худенького мальчика-раба, спросил:

– Знаешь, где мне отведено место для ночлега?

– Да, господин. Если господин желает, я провожу его.

– Проводи.