Владыки Аспирона. В гостях у Тьмы

Ну, мы точно были сыты,

Была похлёбка то, что надо,

Тарелки языком отмыты.

За день на нервах нам награда.

Мы по очереди спали,

Возвращая сил запас,

Назвать отдыхом едва ли

Эту ночь могу сейчас.

Крак был цельным в этот раз.

Не спать и бдеть был мой черёд,

Я сонно потирал свой глаз,

Усталость все же верх берёт.

Я посмотрел на огонёк

Непослушный, как у Джил.

Мысль заплыла в висок,

И ей вниманье уделил.

Что в подвале было там?

Как Джил сумела мне помочь?

Ох, её сейчас бы к нам,

Она б согрела эту ночь.

Я помню: Джил дразнила всех,

Пустое пламя создавая,

Непринуждённо, без помех,

Опасаться заставляя.

Пламя, что не жгло до боли,

Иллюзия для тех, кто смел,

Для тех, кто полон силы воли.

Я вновь довериться б хотел.

Я потянулся к язычку,

И он принял мою руку.

Я думал: всё, уснул. Ку-ку!

Сердце ёкнуло со звуком

И дико ринулось плясать.

Мифан, Вила так крепко спали,

Что их глупо было звать,

Я их добужусь едва ли.

Пламя двигалось к плечу,

Спирально оплетая кожу.

На помощь звать? Но я молчу,

И это так меня тревожит.

Оно тянется к щеке,

Вот-вот останусь без волос,

Идёт свободно, налегке.

Это магия? Гипноз?

Я почувствовал тепло,

Но не боль… скорей щекотку.

Меня не ранило, не жгло.

И я увидел вновь красотку.

Джил смотрела на меня,

С любопытством изучая,

Целиком вся из огня,

Собралась вместе искр стая.

Сердце рвалось из груди,

Сомкнулись в поцелуе губы.

– Конг, прости и не суди, -

В улыбке засияли зубы.

Но я конечно не сердился:

Её жертва не напрасна.

С этим я давно смирился,

Там было всё предельно ясно.

– Но я скучал, а ты явилась,

Вот так в подвале, словно сон,

Чего до этого таилась?

– Конг, прости, такой закон.

Я могу быть в каждой свечке,

В каждом вялом угольке,

В каждой разогретой печке,

Даже в дымном табаке.

Я могу быть и пожаром,

И охотничьим костром.

Могу помочь я кочегарам,

Могу спасать своим теплом.

Но мне нельзя являть свой лик,,

Точнее, больше не могу.

Есть правила для всех владык,

Кто пред пламенем в долгу.

Я не могла быть в стороне.

Тюремный камень всё глушил,

Но я ведь рождена в огне,

А факел тот давал мне сил.

Эта стерва моё пламя

Тыкала тебе под нос,

Обжигая щёки, раня,

Ведя напыщенно допрос.

И мне пришлось, увы, вмешаться,

Я нарушила запрет,

Я помогла вам там сражаться,

Чтоб сберечь для мира Свет.

Но… это был последний раз.

Я пришла всё объяснить,

Увидеть нежность твоих глаз.

И, увы, но отпустить.

Ты должен жить, любить, бороться.

Я вновь должна уйти с огнём,

Мой Мир теперь, как прежде, жжётся.

Мы не увидимся потом.

Вспышка пламени, хлопок,

Последний тёплый, нежный взгляд.

Исчез волос багряных клок,

Она вернулась в Мир назад.

– Спасибо! – только прошептал.

Который раз меня спасаешь,

Я рад, что всё это узнал,

Что ты меня оберегаешь.

Услышал шорох от листвы

Едва заметный в тишине,

Но всё в ночи, во тьме, увы.

Вдруг мы снова в западне?

Меч уже лежал в руке,

Послушный преданный металл.

Я вскочил в одном рывке

И в стойку тут же бодро встал.

Очень резко обернулся

И даже пискнуть не успел,

Как носом в шерсть кота уткнулся.

И тут же вновь на камень сел.

Огромный, мощный серый кот

Держал какую-то добычу,

Не разжимая хищный рот,

При этом даже чуть мурлыча.

Три хвоста вовсю плясали:

Один как будто отвлекал,

Два других следы стирали,

Но он на нас не нападал.

Мифан проснулся, проморгался.

– Где второй? – меня спросил.

Я даже как-то растерялся.

– А разве кто-то первый был?

Я увидел вновь кота,

Он будто память мою стёр,

Простым движением хвоста.

Я отвлёкся на костёр

И вновь забыл, что кто-то был.

– Погладь её, – сказал Мифан. -

Особенность звериных сил,

Ну, не стой, как истукан.

Кот подошёл ко мне опять,

Сунув в руку тёплый нос.

Я начал мордочку ласкать,

Сам же будто в землю врос.

Голова моя кружилась,

Глаза кота смотрели в душу.

Мысль в разуме сложилась,

Что контракт я не нарушу.

Треххвостый сделал шаг назад,

Освободив мои мозги.

– Теперь ты тоже из 'котят',

Разделать тушку помоги.

Мифан кивнул на рот кота:

Там что-то вроде барсука,

Только разве без хвоста.

Нельзя сказать наверняка.

– Как их можно не заметить?

Кэшри крупные, как кони,

Таких раз плюнуть рассекретить,

Они видны как на ладони!

– Их хвосты, – сказал Мифан, -

Ты должен был уже понять,

Создают в умах обман

И способны след стирать.

– На Мир Мысли так похоже, -

Я озвучил фразу вслух.

– Я об этом думал тоже.

Чувствуется…этот…дух.

Я потрошил ножом зверушку,

Дома опыт был получен.

Кэшри фыркнула на тушку,

Для неё процесс был скучен.

Коту отдал я потроха,

Исчезло всё в один глоток.

Спрятал руки от греха,

Пока не тяпнули кусок.

Мифан забрал всё остальное,

Стал всё прятать про запас.

Получится потом жаркое,

Что насытит точно нас.

– Эта самка просто чудо.

Мифан погладил её нос.

– Они пришли со мной оттуда.

(К границе он свой взор унёс).

Не помню, как я оказался

Возле Проклятого Леса.

Может, Кирт со мной игрался,

Обдурив легко балбеса.

Там земли варваров, убийц,

Их с детства учат выживать,

Растят с лет малых кровопийц.

А я удумал заплутать,

Они увидели меня,

Я один, а их отряд.

Бегали за мной полдня.

Устал совсем, но как назад?

Впереди был только Лес.

Чидар уже готовил ложе.

Ну, я в дебри и полез,

Они за мной бежали тоже.

Сначала всё бы ничего…

Но потом, как в страшном сне…

Лес, как будто бы… того…

Решил всё испытать на мне.

Пришлось неистовей бежать,