Владыки Аспирона. В гостях у Тьмы

И надбровною канавкой.

– Может быть ещё возьмёте

Эту дивную вещицу?

Такой нигде вы не найдёте.

Главный развернул тряпицу.

Там Живчик был окаменелый.

– Посмотрите на детали,

Какой мастер был умелый.

Пока другие не забрали,

Я вам советую купить.

– Он, и правда, так хорош,

Могу гостей им удивить.

И сколько ты с меня сдерёшь?

– Семь золотых: по три за баб

И один за статуэтку.

А в подарок этот раб,

Очень ловкий, на заметку.

– Но у него уже клеймо.

Седой смотрел в мои глаза.

– Оно ведь не сойдёт само.

– Зато он гибкий, как лоза,

И выносливый при этом.

Таскал весь день мешки с мукой,

Я лично видел прошлым летом.

Ошибся что-то я с ценой.

Не семь, а восемь, так и быть.

– Так он не нужен мне совсем!

– Ну ладно, семь! Готов купить?

– Я обновляю свой гарем,

Мне мужчины не нужны!

– Так поставь его на бой,

Там даже деньги не важны.

– Ну хорошо. Чидар с тобой!

Да, умеет торговаться:

За что хотел, за то продал.

Куда седому с ним тягаться,

Совсем не на того напал.

Почти всех сбагрили бандиты.

Женщин повели клеймить.

– Все, заплачено, мы квиты!

Седой собрался уходить.

Мне надели кандалы,

Девушек вели в слезах,

Изображение стрелы

Горело на худых плечах.

Главарь махал нам вслед рукой,

Улыбаясь во все зубы.

Я нарушу твой покой

И отомщу вам, душегубы.

Появился меч в руке,

Чтоб увидели бандиты.

А ведь он спрятан в сундуке,

И для меня он был закрытым.

Улыбка тут же испарилась,

Когда клинок опять исчез.

И его душа взбесилась,

Разбираться он полез.

– У него сейчас мой меч!

– У кого? – спросил седой.

Я был чист от стоп до плеч,

Главарь же ткнул в меня рукой.

– Ты пьян, наверно, это вздор.

Вот палка, что была в руках.

Давай же прекратим мы спор,

Ты с головою не в ладах.

– Тогда продай его обратно,

Вот, держи твой золотой.

– Как ответить деликатно?

Ты не понял. Раб-то мой,

Ты сам его мне подарил.

А значит, мне плевать на всё,

Сколько б ты там ни платил.

И всё, что с ним, теперь моё!

Бандит был зол, он стал хвататься

За одежду оппонента.

Но охрана тут же встала

На защиту прав клиента.

Они звякнули мечами,

Остудив горячий пыл.

Он мог лишь скрежетать зубами,

Но одежду отпустил.

А мне сказал:

– Не знаю, как

Ты постоянно крал клинок,

Но это не оставлю так.

Я сотру вас в порошок,

Советую не спать ночами,

Я отныне ваш кошмар.

Он клацнул, словно пёс, зубами,

Чтоб я унюхал перегар.

Он злобно проводил нас взглядом,

Но был бессилен абсолютно,

Ведь охрана рынка рядом.

Под их защитой мне уютно,

Хоть если что, то на меня

Они набросятся, как звери,

Без промедления казня.

Но жизнь свою пока доверил.

Седой же через миг спросил,

Проявив свой интерес:

– И о чём он говорил?

Он просто так бы не полез.

Он мог запросто лишиться

Возможности тут торговать.

– Да ему бы похмелиться,

Чтоб мысли в кулачок собрать.

Вы же видите – я пуст.

Даже палку вы забрали, -

Слова сорвались с моих уст.

Нас двое взглядом провожали.

Я в них что-то узнавал,

Как будто раньше, хоть давно,

Их, мне кажется, видал,

Но не вспомнил всё равно.

– Ты мне врёшь, – сказал седой.

Он любовался статуэткой,

Такой красивой и живой,

Протирая вещь салфеткой

С эмблемой гербовой стрелы.

– Ты ведь знаешь, я могу

Приказать разжечь котлы

И сделать из тебя рагу.

Ты вещь, ты мой слуга, ты раб,

Твоя жизнь в моих руках.

Как воин, ты, наверно, слаб,

Чтоб ставить на тебя в боях.

Но я могу… Не ври, юнец.

Что хотел забрать бандит?

Промолчишь – тебе конец:

Твоё бунтарство бесит, злит.

Меня не волновал старик,

Но двое волочились следом.

К парочке мой взгляд приник,

Их цель, их замысел неведом.

Казалось, видел их во сне.

Вот они внушали страх.

Могли быть магами вполне,

Ведь держат посохи в руках.

Я безоружен, в кандалах,

Лёгкий отголосок сил

Вибрировал в моих висках.

И я действовать решил:

– Тогда ставь меня на бой,

Раз я вру – я бесполезен,

Зачем же носишься со мной.

Ты и так был так любезен,

Что решил меня купить.

Я не раб, и не слуга!

– Да как ты смеешь мне дерзить?!!

Ты же грязь от сапога!

Ведите же его в ‘кольцо’!

Пусть он проглотит свой язык, -

Смотря при этом мне в лицо,

Сорвался с говора на крик.

Меня больно пнули в спину,

Заставляя сделать шаг.

Я обернулся, там 'детина'

Каждый мускул вмиг напряг.

Он всем видом говорил,

Что лучше следовать вперёд.

Такому точно хватит сил,

На ручках к месту донесёт.

Рынок был размером с поле.

Меня, как скот, под нож вели

Сквозь ряды людей в неволе.

Что-то виделось вдали.

‘Кольцо’ – это крупная арена,

Где рабы за жизнь сражались.

Для местных – это просто сцена,

Они здесь кровью наслаждались.

По их пузу было видно,

Что хлеба им вполне хватало,

И за это им не стыдно,

А вот зрелищ было мало.

Оружие любого вида,

Бойцы от мала до велика.

Это место геноцида.

Даже для видавших дико.

Штыри по кругу из металла

Не позволяли убегать.

А глубиною достигала

Шагов на двадцать-двадцать пять.

Любой владелец мог поставить,

Как на своего раба,

Так и против – просто сплавить.

Такая вот его судьба.

По кругу множество скамеек

Для тех, кто хочет посмотреть,

Куча секторов, ячеек,

Для ставок, просто поболеть.

Но есть и правило спасенья:

Быть победителем семь раз

Само собой без пораженья.

Тогда работает указ:

Дать свободу тем рабам,

Кто кровью выкупил себя.

Тогда отходит он к войскам

И живёт, врагов рубя,

Но как вольный человек.

И это мнимая свобода.

Жизнь за жизнь. И так весь век,